Лестница в камине

– Ты всё-таки это сделал, – буркнула Сена мальчику.

Но Нэт продолжал удивлённо смотреть на Клео:

– Но ты только что сказала…

Девушка самодовольно улыбнулась:

– Прядильщиков учат цепляться за малейшую ниточку и тянуть её до тех пор, пока она не станет чем-то большим.

Нэт продолжил возмущаться, а Сена недовольно ворчать, но Клео лишь зашуршала подолом, направляясь к жёлтому пуфику. Она присела, и юбка девушки заструилась вокруг неё, словно расплавленное солнце. Солнечный свет просачивался сквозь закрытые шторы под мягкий щебет прядильщицы и негромкое ржание, периодически издаваемое лошадьми, тащившими их лодку вверх по реке.

– Бесцепный не упоминал ни о какой арфе, – признала Клео, подпирая подбородок кулаком. Своей ярко-жёлтой одеждой и звонким голосом она напоминала Клэр канарейку. – Но вас это удивляет, не так ли?

– Удивляет что? – уточнила Сена раздражённо. – Не думай, что мы попадёмся в ещё одну из твоих словесных ловушек.

Клео поправила браслет:

– Просто я не слышала о краже единорожьих артефактов из гильдий со времён… ну, скажем, со времён Роялистских грабежей.

Нэт поморщил нос, как если бы учуял дурной запах.

– Ты ведь не думаешь, что к этому могут иметь какое-то отношение они? Что Софи или Бесцепный могут быть одним из них?

– Я вас умоляю, – произнесла Сена презрительно. – Обвинения Роялистов звучат как путаные теории заговоров прядильщиков.

Карие глаза Клео сверкнули, и Клэр поспешила задать вопрос прежде, чем прядильщица обидится и решит замолчать:

– Кем именно может быть Софи? Кто такие Роялисты?

Клео продолжала испепелять ковательницу взглядом, обращаясь к Клэр:

– Они члены сообщества, коллекционирующего… крадущего единорожьи артефакты для себя.

– Зачем они им? – спросила девочка.

– Затем, – ответила прядильщица, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на неё, – что Роялисты верят, что, отыскав достаточно могущественный единорожий артефакт, они смогут освободить последнюю королеву и последнего единорога из камня.

Клэр уставилась на прядильщицу:

– Постой… что?

– Это старая легенда, – вклинился Нэт. – Всё началось…

– Это чушь, вот что это такое, – отрезала Сена. – У всех Роялистов вместо мозгов гвозди.

– Вообще-то я встречала нескольких, – заметила Клео, буравя ковательницу взглядом через очки. – Госпожа Бахрома вела с ними беседы, и они казались совершенно нормальными. Хотя мы не могли видеть их лица, поскольку все они были одеты в мантии с капюшонами. Эти люди нисколько не сомневались в правдивости легенды из «Королевы и единорога».

– Это та поэма, которой интересовалась Софи? – спросила Клэр.

– Та самая. – Наклонив голову, Клео изучала девочку. – Что ты знаешь о Софи? Я почувствовала, что у неё есть большой секрет, но мне не удалось вытянуть его из неё.

Клэр покачала головой, нахмурившись:

– Я не знаю, что…

– Подожди, – оборвала её Сена, выставляя руку вперёд. Она посмотрела на прядильщицу, прищурив глаза: – Ты уже получила свою историю. Ковало Бесцепный охотится за Софи Мартинсон. Из Зелёной деревни пропала единорожья арфа. И мы ищем обеих. Теперь твой черёд платить. Расскажи Клэр свою историю.

Глава 13

– «Королева и единорог», поэма, которой была одержима Софи, – самая знаменитая эпопея Ардена, – начала Клео, снимая со стены свиток, с одного из концов которого свисали сине-белые нитки. – Она повествует о том, как Эстелл д’Астора, последняя королева Ардена, отправилась к Равнинам печали, чтобы спасти последнего единорога.

Девушка осторожно развернула свёрток на столе. Клэр ожидала увидеть надписи на бумаге, но вместо этого перед её изумлённым взглядом раскинулся красивый гобелен.

На одной его половине яркими разноцветными нитями были вытканы сады, бабочки и дворец на холме. На другой – то, что походило на кладбище под покровом ночи в обсидиановом и тёмно-синем цветах с убегавшими от солнца скелетоподобными существами – призраками.

А в его центре был изображён смотревший в лицо ночи единорог.

Это существо не походило на тех кротких созданий, которых Клэр порой видела на бумажных тарелках или подарочных открытках. Оно было словно соткано из света звёзд.

Женщина в синем, словно полночь, платье сидела у него на спине. Её пальцы утонули в пене его гривы. Диадема из серебра и сапфиров обручем сверкала у неё на лбу. Клэр очень хотелось провести пальцами по этому великолепию и ощутить шелковистую мягкость разноцветных нитей, но усилием воли она убрала руки за спину.

– Вау, – выдохнул Нэт, вставая, чтобы рассмотреть удивительное произведение искусства поближе. – Это тот самый гобелен, о котором писал Джек Клубок в «Нитях времени»?

– Единственный в своём роде, – ответила Клео, поправляя несколько браслетов. – Я удивлена, что ты знаешь об этом, ведь ты земледелец и всё такое.

Нэт опустил голову, но выглядел он при этом польщённым:

– Мне нравится читать. У дедушки Фрэнсиса есть полная эпопея о Вельветине Тщеславной и её Шепчущей игле…

– Я думала, ты собиралась прочитать нам поэму, – перебила мальчика нахмурившаяся Сена. – Где слова?