Летчик под грифом «секретно»

Правда, видимость еще не уменьшилась до критической, но порывы бокового ветра уже значительно превысили максимально допустимую скорость, установленную для истребителя. Надо было обладать виртуозным мастерством, чтобы посадить самолет в таких условиях.

Алексей зарулил на стоянку и, бросив взгляд в начало полосы, понял, что катастрофа неизбежна. До касания полосы оставалось каких-то два-три метра высоты, когда на самолет, снижавшийся с очень большим углом сноса, компенсировавшим боковое уклонение, обрушился невероятной силы порыв ветра, заряженного огромным количеством песка. Касание произошло уже вне полосы на правую основную стойку шасси с одновременным резким увеличением крена и ударом о грунт законцовкой крыла.

Картина была потрясающей — крыло отламывается, как у игрушечной модели; самолет, продолжая вращаться, лишенный всякой опоры с правой стороны, переворачивается на спину, окутывается поднятой с земли пылью и черной дымовой завесой, сквозь которую медленно, как бы нехотя, прорываются языки пламени.

Когда к месту падения подъехали пожарные машины, было очевидно, что спасать некого. В этот момент Алексей понял, что надежда на скорое освобождение, которую ему подала два дня назад Бетти, растворилась в дыму и пламени, заживо похоронившем Акмала.

И все-таки он подошел к останкам догорающего самолета, возле которого в скорбном молчании стояли летчики и технический состав, многие из которых впервые стали свидетелями авиакатастрофы. В том месте, где была кабина самолета, лежал обгоревший остов кресла, а в куче черного пепла — искореженный защитный шлем. Больше ничто не напоминало о находившемся в самолете в момент катастрофы летчике.

Фарид, увидев подошедшего Алексея, криво усмехнулся и, не сказав ни слова, энергично направился в сторону штаба.

Шквальный ветер внезапно стих, облако из смеси песка и пыли начало медленно оседать на землю.

Алексей подошел к Салеху.

— Видишь, какой несправедливой бывает судьба. Кто бы мог подумать… Задержись Акмал в воздухе минут на десять, остался бы жив.

Салех неопределенно пожал плечами, затем спокойно ответил:

— Значит, так было угодно Аллаху. Сейчас, Леша, надо думать, как тебе выбраться отсюда. Жаль, что так получилось — Фарид теперь вцепится в тебя мертвой хваткой.

Алексей понял, что сейчас самое время задать Салеху вопрос, занимавший его в день возвращения с прогулки у озера.

— Скажи, пожалуйста, ты по доброй воле хочешь мне помочь или должен выполнить чье-то поручение? И не с этим ли поручением связана наша туристическая поездка?

Салех несколько помедлил с ответом, затем произнес:

— Мне кажется, это не имеет значения. Хотя, конечно, я понимаю, что это для тебя вопрос немаловажный. А поездка на озеро… Я не знаю, что ты имеешь в виду. Но если там что-то и произошло, то чисто случайно.

— И ты не знаешь, кто такая Бетти? — Алексей окончательно убедился в том, что встречу с ней организовал Салех по чьему-то распоряжению.

— Бетти? — удивленно переспросил Салех. — Впервые слышу это имя. — После непродолжительной паузы он тяжело вздохнул: — Жаль, очень жаль. Акмал искренне хотел тебе помочь. В ближайшую летную смену я запланирую методический полет с тобой — скажу Фариду, что у меня возникли проблемы на посадке при пилотировании из кабины инструктора. Это, пожалуй, единственный шанс уйти в Кандагар.

Алексей почувствовал, как что-то екнуло у него в груди. Но, наученный горьким опытом, он не позволил переполнить себя эмоциями.

— И ты думаешь, у нас не будет в воздухе пастуха, как обычно?

— Думаю, нет. Фарид мне доверяет.

— А как же быть с тем фактом, что тебя считают предателем и незамедлительно поставят к стенке, если ты вернешься к своим в Кандагар? Ты сам говорил мне об этом.

Салех усмехнулся:

— Надеюсь, что ты замолвишь за меня слово. Все. Пойдем отсюда, Аллах забрал Акмала.

* * *

И все-таки Алексея донимало недоброе предчувствие.

Накануне полетов его вызвал Фарид и безо всяких предисловий заявил:

— Американцы требуют твоей выдачи, и я склонен удовлетворить их требование.

Алексей молчал. Он был готов к такому повороту событий и смотрел в упор на Фарида, думая о том, что, очевидно, этот исламист хочет увидеть, как советский летчик начнет умолять его не делать этого, а он будет наслаждаться унизительной картиной, пока не убедится, что моральный дух Алексея сломлен.

— И ты ни о чем не хочешь меня спросить? — не выдержал паузы Фарид.

— О чем, например? — невозмутимо ответил Алексей.

— Ну хотя бы о том, чего от тебя хотят американцы.

— Считай, что спросил, — довольно дерзко произнес Алексей.

Фарид зловеще усмехнулся. Он все еще надеялся сломить этого непокорного русского летчика.