Летчик под грифом «секретно»

— Видишь ли… Американцы всегда доводят задуманное до конца. Несмотря на то что операцию с ядерным взрывом реализовать не удалось, они все равно намерены продемонстрировать миру кровожадность коммунистов. Тебя напичкают наркотиками и организуют пресс-конференцию, в ходе которой ты во всем признаешься и расскажешь, что пуск ракет сорвался по банальной причине: от волнения ты просто забыл включить нужное оборудование и произвел посадку в Кандагаре, не зная о том, что этот аэродром накануне был отбит у русских нашими повстанцами.

— Ты посвящен в подробности этой провокации? — удивился Алексей. — Давно работаешь на ЦРУ? Впрочем, это неважно.

— А что, по-твоему, важно?

— Американцы не смогут предъявить миру какие-либо доказательства того, о чем ты сейчас рассказал.

— Как вы, русские, наивны! Американцам наплевать на мировое общественное мнение и на отсутствие доказательств. Они знают, что весь мир понимает, что они врут. И все равно эти свиньи продолжают врать.

— Если они свиньи, то почему ты работаешь на ЦРУ и собираешься сдать меня?

— Потому что американцы помогают нам бороться с вами.

Алексей понимал, что Фарид просто пока шантажирует его и хочет что-то предложить. Очевидно, придется принять его условия в обмен на лояльность, поскольку сейчас важно выиграть время в надежде, что завтра-послезавтра план Салеха сработает.

— Ну хорошо. Что ты хочешь от меня взамен?

— Я хочу, чтобы ты принял ислам.

Алексей не удивился этому требованию. Он давно уже перестал чему-либо удивляться.

— Зачем тебе это?

— Ну как же? Советский военный летчик, коммунист, и вдруг решает порвать со своими корнями. Мы предадим этот факт огласке и продемонстрируем всему миру, что даже коммунисты, приобщаясь к исламу, понимают, что это единственно верная религия. Что, кроме Аллаха, нет другого бога, а пророк Мухаммед — Его единственный посланник на Земле.

— И что потом?

— Потом? — Фарид на некоторое время сделал вид, что задумался. — Пока ничего сверхъестественного. Продолжишь готовить летчиков для наших ВВС. А я тем временем посмотрю, что можно сделать для тебя в плане возвращения на родину.

Алексей ничего не ответил. Он смотрел на Фарида и внутренне усмехался, понимая, что ни одному слову этого исламиста нельзя верить. Выдержав довольно продолжительную паузу, наконец произнес:

— Мне надо подумать.

— Не вопрос. Конечно, подумай. А чтобы легче думалось, не планируй себе в эти дни полеты, отдохни.

А вот это было неожиданно. Алексей напрягся, но быстро взял себя в руки, чтобы не привлечь внимание Фарида. Не возражая, пошел к выходу. Но Фарид все же окликнул его:

— Пару методических полетов по кругу тебе все-таки придется завтра выполнить — Салех просил об этом. Какие-то проблемы возникли у него из кабины инструктора при посадке.

Алексей облегченно выдохнул и закрыл за собой дверь.

Груз 200

I

Приблизительно в это же время в одном из кабинетов Первого главного управления КГБ СССР, ответственного за внешнюю разведку, несмотря на поздний воскресный вечер, за своим рабочим столом сидел мужчина средних лет представительной внешности в хорошо пошитом гражданском костюме. На противоположной стене висела громадных размеров политическая карта мира, на которую изредка поглядывал хозяин кабинета. Изредка, потому что чаще смотрел на часы и явно был чем-то озабочен.

Это был генерал Шумилин Игорь Николаевич, заместитель начальника ПГУ, который в столь неурочный час ожидал одного из своих подчиненных офицеров.

Наконец массивная дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошел полковник Клименко Александр Васильевич, заместитель начальника Управления разведывательной информации.

— Присаживайтесь, полковник, — нетерпеливо произнес генерал, красноречиво взглянув на часы.

— Был далеко от Москвы, товарищ генерал. Что-то случилось?

— Ладно, не надо оправданий. Понятно — выходной день. — Генерал как можно миролюбивее произнес последнюю фразу. Однако совсем скрыть раздражение у него не получилось. — Пока ничего не произошло, но я сегодня был на Лубянке, там состоялся серьезный разговор.

— По нашим вопросам? — спросил, не выражая никаких эмоций, полковник.

Ему стала ясна причина раздражения начальства. Здесь, в тиши подмосковного леса, где с некоторых пор расположился штаб внешней разведки, не любили вызовов к начальству на Лубянку. И вообще, положа руку на сердце, недолюбливали это помпезное сооружение, ассоциирующееся у большинства советских людей, в особенности старшего поколения, с мрачными сталинскими временами.

— Скажите, полковник, как обстоят дела с нашим летчиком, которого американцы задействовали в операции «Факел»?