Летний ресторанчик на берегу

– Да, – кивнула она. – Да, теперь лучше.

– Я люблю валенье! – бодрым тоном сообщила Агот.

И Флора, посмотрев на банки с вареньем из дикой малины, подумала, что, в конце концов, нет смысла оставлять все это здесь, и взяла одну из банок, пальцем смахнув пыль с ее крышки.

Лепешки, выходившие из-под пальчиков Агот, выглядели довольно комковатыми. А Флора совсем забыла о простом удовольствии от подобных дел, об ощущении теста под руками и теперь аккуратно вырезала лепешки маленькой жестяной формочкой и выкладывала на смазанный маслом противень.

– Лепёски! – во все горло закричала Агот, когда на обед первым явился Иннес.

– О, прекрасно! – машинально ответил он.

А потом слегка отпрянул, когда девочка потребовала, чтобы он попробовал одно из ее слегка подгоревших творений. Но лепешки Флоры были безупречны, и она до смешного гордилась собой. Иннес даже посмотрел на нее с некоторым уважением.

– Можно мне и то и другое? – тактично спросил он.

Лепешки были еще теплыми, на них таяло масло, а поверх него – джем.

Ну да, это просто джем. Но вместе с его густой сладостью и легкой кислинкой малины нахлынули воспоминания о матери, стоявшей как раз на этом самом месте, энергично что-то размешивавшей с раскрасневшимся от жара лицом и постоянно предостерегавшей детей, если те подбирались слишком близко к кипевшему сахарному сиропу…

Дни, когда варили джемы и варенья, всегда были хлопотливыми и волнующими, дети дождаться не могли, когда им разрешат попробовать первые «образцы», намазанные на только что испеченный хлеб, с маслом из маслодельни… «Ягодная размазня» – так называл это отец, а Флора ела варенье каждый день, вернувшись затемно из школы… Вечера становились все короче и короче, пока не начинало казаться, что ночь вообще не кончается…

Но всегда-всегда, приходя домой, Флора находила это: свежий душистый хлеб и сладкое ароматное варенье.

Флора молча наблюдала за тем, как Иннес делает то же самое. Он поднес лепешку ко рту, но, прежде чем откусить, вдохнул ее запах и на мгновение прикрыл глаза. Флора отвела взгляд, смущенная тем, что застала брата в такой момент, когда ему явно не нужны были свидетели. Последовала пауза. Потом Иннес откусил от лепешки.

– Ох, сестренка… – проговорил он. – Думаю, ты запросто могла бы продавать такие в кафе.

– Помолчи! – бросила Флора.

Но она улыбалась.

Агот тем временем воспользовалась моментом и слопала сразу три лепешки – причем не свои собственные, как отметила Флора. Потом девочка потянула отца за рукав с таким видом, словно желала поделиться чем-то очень важным.

– Папуля! – громко прошептала она.

– Что, мелюзга?

Иннес присел на корточки перед девочкой.

– Мне нлавицца Флова!

Флора невольно улыбнулась во весь рот.

– И… – продолжила Агот, цепляясь за отца липкими пальчиками, – и валенье!

– Что ж, конечно, – кивнул Иннес. – Так и должно быть. Это варенье варила твоя бабушка.

– Бабуджем! – дала определение Агот.

Иннес и Флора усмехнулись.

– А где Финтан? – спросила Флора.

Иннес пожал плечами:

– Наверное, в маслодельне. В последнее время он там целыми днями пропадает. Понятия не имею, что он делает. Наверное, ничего хорошего.

– Как ты думаешь, может, мне отнести ему лепешек?

– Подношение мира? – сочувственно улыбнулся Иннес.

– Что, это так заметно? – огорчилась Флора. – Но почему он постоянно на меня нападает?

Иннес снова пожал плечами:

– Дело не в тебе. Он всеми нами недоволен, разве ты не заметила? – Он посмотрел на остывающую гору лепешек. – Лучше оставь с десяток для Хэмиша.

Флора собралась выйти, предоставив Агот возможность болтать с Иннесом. Брамбл тут же поднялся и потащился за ней. Флора почесала его за ухом и удержалась от желания показать язык Иннесу. Этот пес явно испытывал к ней особые чувства.

Флора прошла через открытый двор, где бродили куры и утки. Кур Флора не жаловала, хотя всем, конечно, нравятся их яйца. Что-то неприятное чудилось ей в их глазах-бусинках и в том, как они тучей налетали на уток, воровали у них корм, а после с победоносным видом – и Флоре казалось, что вполне сознательно, – гадили на ступенях крыльца. Иногда, зайдя в дом, Флора вдруг обнаруживала одну из куриц на кушетке, после чего начиналась изрядная суматоха.

Брамбл, совершенно бесполезный в качестве сторожевого пса, всегда затихал при появлении кур – а иначе они пытались клевать его и всячески дразнили. Это были весьма самоуверенные куры.

– Кыш! – прикрикнула Флора, когда куры с подозрением уставились на нее. – Кыш с дороги!

– Не бей кулотек! – раздался басок за спиной Флоры.

Она оглянулась. В дверях стояла Агот, строго смотревшая на нее.

– Если побьёс кулотек, не полутис вкусных яитек! – сообщила девочка.

По ее тону можно было предположить, что она все это уже испытала на собственном опыте.

– Ты права, – согласилась Флора. – Курочек бить нельзя.

Агот просияла, довольная тем, что верно проанализировала ситуацию, а Флора пошла дальше.