Лето горячих дел

Лейтенант Фомин находился в соседнем купе в соответствии с заранее обговоренным сценарием. Он должен был стать как бы тенью Комова, неучтенным фактором, готовым вмешаться в случае непредвиденных обстоятельств. В отличие от командира, ему в попутчики попалась развеселая компания строителей. Фомин сразу же в нее влился. Они пили портвейн и играли в дурака на щелбаны. Не жизнь, а малиновый сироп.

Парочка обсуждала свои семейные проблемы, не обращая внимания на Комова, что его вполне устраивало. Прихлебывая пиво, он думал о перспективах. Со старшим оперуполномоченным одесского уголовного розыска Константином Кабаком Алексей познакомился случайно, если их встречу можно назвать знакомством. Кабак во время войны вовсе не работал в УГРО, а партизанил в одесских катакомбах, а Комов спас ему жизнь.

Одесса была занята немецко-румынскими вой-сками в октябре 1941 года после яростной 73-дневной обороны. Долго сдерживать врага удавалось во многом благодаря трем мощным оборонительным рубежам. И вот спустя почти три года эти же рубежи предстояло брать уже советским войскам. Продвижение армии затрудняли многочисленные залитые водой балки, овраги, лиманы. К тому же в те весенние дни стояла отвратительная погода, были грязь и бездорожье, буксовали даже тракторы и тягачи, артиллеристы тащили пушки на себе. Вражескую оборону прорвали, и начались городские бои.

«Винегрет какой-то, а не фронт», – подумал Комов, продвигаясь со своим отрядом по городу, регулярно натыкаясь на вражеские очаги сопротивления во вроде бы освобожденных районах. Ему поручили вытащить некоего ценного сотрудника из катакомб. Тот вышел на связь, примерное место его нахождения запеленговали где-то в районе Молдаванки, а дальше… А дальше все находилось в руках Комова с бойцами. Кем являлся этот ценный кадр по фамилии Шелестов, Алексей не знал и знать не хотел. Его надо было доставить живым в контрразведку во что бы то ни стало. Приказ якобы исходил от самого Малиновского.

Начальство выделило броневик, и команда поехала на броне, водя стволами по сторонам. Врагов не наблюдалось. Начал накрапывать дождь. Вход в катакомбы был замаскирован огромной мусорной кучей и правильными формами походил на рукотворную пещеру. Дождь усиливался и грозился перейти в ливень. Крупные капли стучали по голове, как по барабану. Бойцы устремились в катакомбы, но Комов тормознул личный состав и на всякий случай отправил вперед сапера, чтобы избежать минных сюрпризов. Вскоре тот вернулся и сказал, что все чисто. Мины разминировали своими телами румыны. И недавно. Там два трупа валяются в румынской форме. Еще теплые.

– Очень любопытно, – сказал Комов. – Ну, тогда пошли.

Отряд двинулся вдоль каменного лабиринта. На стенах регулярно появлялись патриотические надписи. Вскоре наткнулись на нишу, вырубленную в каменной стене. Внутри валялись несколько бутылок из-под пива и разорванный противогаз. Внезапно впереди, где-то в паре сотен метров, раздалась стрельба.

– Всем двигаться вдоль левой стены, интервал пять метров, – скомандовал Комов, сообразив, что выстрелы звучат левее, – стало быть, там намечается поворот.

Выглянув из-за угла, он обнаружил несколько румынских солдат, интенсивно палящих вглубь прохода. Один из них строчил из пулемета. Рядом лежали несколько мертвых тел. С той стороны вяло отвечали короткими очередями.

«Видимо, давно они здесь воюют, уперлись лбами», – подумал Комов и подал знак «в ножи».

Бойцы внезапно выскочили из-за угла, завязалась короткая схватка, но вскоре все закончилось – румын закололи как свиней.

– Не стрелять, свои! – истошным голосом заорал сержант Жигов вглубь тоннеля и отчаянно замахал руками.

Стрельба прекратилась.

– Сходи посмотри, кто там, – приказал Комов Жигову.

Тот вернулся минут через пять.

– Партизаны. На ногах пять человек, остальные раненые и мертвые.

Подойдя к группе людей, одетых кто во что горазд, Комов спросил.

– Кто старший?

– Ну, я, – независимым голосом ответил бородатый мужик лет пятидесяти. – Федор Приходько.

– Гражданские?

– Угу, гражданские. Два года здесь сидим и фашистам пакостим.

– А румыны по ваши души пришли?

– Они по свои души пришли, – ответил мужик со злорадной усмешкой. – Раньше мы тут прятались, а теперь они решили схорониться. На что рассчитывают – непонятно… Они здесь ни воды, ни жратвы не найдут.

– Чтобы в плен сдаться в спокойной обстановке, – пояснил Комов. – Сейчас кто с ними разбираться будет – проще перестрелять. Шелестов среди вас есть? Живой?

– Живой, – ответил Приходько. – Только ранен в обе ноги. Вон он, товарищ старший лейтенант.

– Это я, – сказал парень, лежащий на куске брезента вдоль стены.

– Шелестова перевязать, на ремни, и в броневик. Забрать всех раненых, и на выход, – скомандовал Комов. – С мертвецами потом разберутся без нас.

Он посмотрел на парня, привалившегося спиной к стене. Лицо и грудь его были залиты кровью.

– Этот готов, – сказа Приходько. – Кабак его фамилия. Хороший был боец.