Лето пробуждения. Сборник рассказов

Боже мой! Я никуда не уехал. Я в своем настоящем! Я не увижу маму. Я не увижу милого мне города – каким я помню его по отроческим воспоминаниям.

Я уже ничем не помогу себе. Зачем-то судьба вернула меня обратно. И куда? В пустую квартиру, полную маминых вещей…

– Здорово, парень, ты чего задумался? – над моим ухом раздался разухабистый голос. – Тебе куда?

– Э… до города, – ответил я и оглянулся.

Голос принадлежал молодому на вид парню в белом мотоциклетном шлеме. Недалеко стоял прислонённый к дереву мопед. Как он мог в редком лесу подкрасться так близко? Да еще на мопеде?

– Давай-ка я тебя подброшу. Отсюда пешком не дойдешь.

Он усадил меня сзади, и мы с натужным ревом мотора понеслись между высоких сосен.

Мопед стал спускаться с вершины хребта по отходящему от него пологому холму, который постепенно понижался – почти до самого поселка. А вот уже и первые кирпичные коттеджи на краю поселка окраины.

Я понял, что вернулся в свое настоящее. Но я не хочу быть тем, кем я стал.

– Эй, парняга, – сквозь шум мотора спросил я своего спасителя. – Какой щас год?!

Вначале он опешил, голова в шлеме дернулась назад и застыла вполоборота. Но потом совладал с собой и спокойно ответил:

– Две тыщи пятнадцатый.

Я почти без удивления рассудил: «Все-таки смещение времени имело место быть – всего на год назад.

И тут как молния ударила мысль: моя мама еще жива! Ее можно спасти. От этого я ослабил хватку и на очередном ухабе свалился на землю. Голова была без шлема, я испугался, что крепко расшибусь. Но обошлось. Голова в целости, только отшиб себе весь левый бок и почти вывихнул руку. Парень опять помог. Проверил мои суставы, мастерски взявшись за предплечье и потянув локоть. «У меня прадед костоправом был» – объяснил он. Я недоверчиво взглянул на молодое лицо Мопедиста, почти скрытое шлемом: «Слишком многое умеет. И вообще как он оказался в лесу?».

Даже если это сон (хотя, как болят синяки!), надо спросить его, к чему всё это:

– Слышь, ты к худу или к добру?

Но вместо простонародной манеры, с которой житель пригорода начал общение со мной, я услышал:

– Житие есть тайна великая. И ты, сын божий, не тщись ее разуметь. Ибо и нам она неведома, – и продолжил в другой манере. – Мы лишь управляем событиями. А вам простым смертным и того не дано. Мы действуем вслепую. А вы и того не можете. Нам вас жалко, мы делаем, что можем.

– Не поздновато ли спохватились? – не без сарказма догадался я упрекнуть его, вернее их.

– Чего? – переспросил парень.

Я понял, что бесполезно его уже о чем-то подобном спрашивать. Также я понял, что сам я стал быстро обо всем догадываться. Вот и славно, – подумал я. – Пусть сейчас, когда мне за тридцать, я стал приближаться к ним – к тем, кто правит, а точнее, управляет событиями. Впрочем, понять что к чему в мире, даже они не могут.

4. КОЛЬЦО ВРЕМЕНИ

Мы ехали на мопеде дальше. Лесная дорога, знакомая мне с детства. А вот на этом повороте я упал в шесть лет, когда мой дядя учил меня кататься на велосипеде; тогда я налетел на валун и вышиб себе передний зуб… Но мопед уже выезжал из леса.

– Так тебе куда? – спросил парень, чуть дернув шлемом.

– Можешь остановить здесь.

Я встал на асфальт тротуара на шоссе, ведущего от поселка.

– Дойдешь? – удивился мопедист. Белый шлем блистал в лучах клонящегося к закату летнего солнца.

Немного помолчав, он спросил:

– Ты ваще кто?

– Тот, кто правит, – нашелся я с ответом.

– Значит, командир, – решил мопедист.

– Внештатный командир? – печально усмехнулся я. – Скорее недобитый хозяин мира. Один из хозяев, но не у дел. Не от мира сего. Князь мира, но не князь. Ведь кого называют князем мира сего?

– А, понял… Так нечистая сила же гробит мир!

– Их цели иррациональны… то есть, не разумны, – уточнил я. – Результаты их деятельности вредят всем людям. Они сильнее и хитроумнее любых даже меркантильных расчетов. Нам пытаются пудрить мозги, утверждают, что войны, раздоры и кризисы выгодны финансистам или какой-либо стране. Но черти вредят всем! Всему миру. Всем людям. Это кукловоды…

– Ублюдки нами, людьми, помыкают, – отозвался мопедист на мою гневную тираду.

Парень оказался догадливым (но голос Иных в него пока не пробуждался):

– Но вы придете? Да? Мы верим. Когда-нибудь вы придете. Приходите быстрее. Мы народ, уже устали ждать. Перемены если и есть, то к худшему. Душат нас. Тоска. До чего дожили! Родители говорят: «Легче в шее резать вены, чем дождаться перемены».

– Я и сам удивляюсь, парняга, – сказал я устало, снисходительной интонацией старшего товарища. – Я настрадался поболе тебя. У меня денег нет даже на мопед. Так что ты еще неплохо устроился. А хорошие у тебя родители. Правду жизни видят.

– Знаю, вокруг тупиц вокруг много. Вроде даже умные люди, с высшим образованием. В голове бардак. А о чем с ними спорить, если ума не нажили? На нет и базара нет.

– Сам таких не переношу, – поддержал я парнишку. – И, заметь, им чаще везёт. Незнание жизни почему-то не мешает им жить. А вроде даже помогает.

– Говорят, что сейчас всем плохо. Будто не знают, что и до кризиса половина страны в бедности жила.