Лето злых духов Убумэ

17 сентября 1940 г. (15 г. эпохи Сёва), вторник. Дождь.

Тацуми Сэкигути-кун возвратился прошлым вечером в общежитие. Я трижды пытался навестить его, но мне было отказано во встрече. По словам Тюдзэндзи-куна, его состояние сейчас не вполне нормально. Быть может, он внезапно заболел и лежит в постели? Так или иначе, что-то случилось.

* * *

18 сентября 1940 г. (15 г. эпохи Сёва), среда. Дождь, после полудня облачно.

Старик, представившийся посыльным, доставил мне письмо. Когда я распечатывал его, мое сердце билось так сильно, что я думал – оно разорвется. Содержание письма превзошло мои самые смелые ожидания. Хотя мне еще не исполнилось двадцати, я должен сказать, что сегодня – счастливейший день всей моей жизни. Сделав эту запись, я отправлюсь в назначенное место, к дереву гинкго – косадзукэ[97]

. Однако мне до сих пор так и не удалось встретиться с Тацуми Сэкигути-куном. От этого у меня скверный осадок на сердце.

* * *

– Не могу сказать, что мне нравится подобное раскрытие секретов другого человека без его согласия… судя по всему, получив ответ, он немедленно отправился на тайное свидание. Это ведь то самое косадзукэ – дерево гинкго, которое растет на территории храма Кисимодзин? Вне всяких сомнений, он получил ответ от Куондзи. Ха-ха, в конечном счете ты сыграл роль Купидона, – шутливым тоном произнес Кёгокудо, еще раз внимательно перелистывая страницы дневника, как будто что-то уточняя. Спустя некоторое время он вновь поднял на меня глаза, – выражение его лица было загадочным.

– Начиная с восемнадцатого сентября он трижды встречался с ней в том же месяце, затем пять раз в октябре, восемь раз в ноябре и четыре раза в декабре. Да, наш друг был сильно увлечен, в этом нет сомнений. Помимо этого он не пишет в дневнике ни о чем, кроме погоды и того, что он ел. По-видимому, в те дни он был не слишком расположен вести дневник. Однако, Сэкигути-кун, он неоднократно упоминает о своих сожалениях по поводу того, что не смог встретиться с тобой.

«Верно».

Я вспомнил…

Я упрямо отказывался с ним встречаться. Нет, это не было упрямством – лучше сказать, что я был напуган. В конце концов, я так ни разу с ним и не встретился… а затем, кажется, он отправился в Германию?..

Впоследствии на долгое время само имя Макио Фудзино стало для меня табу. Если б не нынешняя странная и неестественная ситуация, заставившая мои воспоминания пробудиться, они, возможно, остались бы запечатанными навечно. И эта ситуация была целиком и полностью на совести сидевшего передо мной друга, а также моей жены, Энокидзу и всех остальных моих друзей, которые пытались до меня достучаться. Чтобы избавиться от прошлого, которое я был не в силах вынести, я должен был полностью вычеркнуть из своей памяти юношу по имени Макио Фудзино и девушку по имени Кёко Куондзи. Но мои друзья своими усилиями заставили пойти заново остановившееся время моей жизни, насильно вернули меня с того берега реки Сандзу, разделяющей мир живых и мир мертвых, на этот берег.

– Почему ты так побледнел? Ты вспомнил? То твое состояние… когда ты весь был как оголенный нерв, – ровным голосом сказал Кёгокудо.