Лев Толстой о величии души человеческой. Путь Огня

Хочешь быть свободен – приучай себя воздерживаться в своих желаниях. [22]

Человек всегда стремится к тому, чтобы выйти из своих пределов: он пытается сделать это посредством материальных воздействий на материальные предметы или приобретением собственности, или приобретением знаний, или овладением силами природы, или соединением в браке и семьёю, или властью, и ничто не освобождает его от его пределов. Всегда одно в ущерб другого: он только растягивает мешок, в котором он сидит. Чем больше он растянет его в одну сторону, тем больше он натянется и стеснит его во всех других. [23]

Кто-то спрашивает меня: судьба ли от человека или человек от судьбы? – Чем больше живёшь духовной жизнью, тем независимее от судьбы; и наоборот. [24]

Есть два рода счастья: счастье людей добродетельных и счастье людей тщеславных. Первое происходит от добродетели, второе от судьбы. Нужно, чтобы добродетель глубоко пустила корни, чтобы последнее не имело вредное влияние на первое. Счастье, основанное на тщеславии, разрушается им же: слава – злоречием, богатство – обманом. Основанное на добродетели счастье – ничем. [25]

Главная особенность жизни в Боге – это совершенное отсутствие заботы о мнении людском. (…) Признак того, что живёшь для Бога, тот, что не нуждаешься в суждении людей – они не могут уже влиять на тебя. [26]

Хорошо тому человеку, который нужен другим, но которому не нужно товарища. [27]

…Свобода воли есть сознание своей жизни. Свободен тот, кто сознаёт себя живущим. Сознавать же себя живущим, значит сознавать закон своей жизни, значит стремиться к исполнению закона своей жизни. [28]

Самое лёгкое и мелкое проявление свободы человека состоит в выборе из двух или нескольких безразличных поступков: пойти направо или налево, или оставаться на месте. Более трудное и высокое проявление есть выбор между следованием влечению чувства или воздержанием от него: отдаться гневу или воздержаться. Самое трудное, важное и нужное проявление свободы – это дать своей мысли то или другое направление. [29]

Свобода в том, что человек может иметь радость сознательного подчинения высшему закону своей жизни. [30]

Братство, равенство, свобода – бессмыслица, когда они понимаются как требования внешней формы жизни. От этого-то и была прибавка: “ou la mort” (или смерть (фр.)). Все три состояния – последствия свойств человека: братство – это любовь. Только если мы будем любить друг друга, будет братство между людьми. Равенство это смирение. Только если мы будем не превозноиться, а считать себя ниже всех, мы все будем равны. Свобода – это исполнение общего всем закона Бога. Только исполняя закон Бога, мы все наверно будем свободны. [31]

…Не осуществление программ демократов, монархистов, социалистов, анархистов, антимилитаристов и т. п. (…) не эти односторонние проявления религиозной истины, свойственной нашему времени, могут избавить нас от зла, а избавит нас только признание всей религиозной истины, во всей её целости, той истины, которая от века открыта всякому сердцу человеческому… [32]

…Свобода, равенство, братство – объективны, их предписывать нельзя. Это смешно, что так вышло; что свобода, равенство ограждаются насилием. Их даёт христианство, бог – выходят изнутри человека. Кто смиренен, не будет ставить себя выше другого, будет равенство, любовь, братство, Тао (Тао (кит.) – следование пути добродетели) – свобода. [33]

…В китайском языке нет выражения для «свободы». Есть Тао, означающее путь, знание закона существования, то есть (просто) по-нашему «воля божья»; кто выбирает этот путь и когда идёт по нему, свободен… [34]

Свободен только тот человек, который повинуется одному закону бога: «Познаете истину, и истина освободит вас». Чем ближе человек исполняет закон бога, тем он свободнее. Люди же свободу не могут дать. [35]

Считает себя свободным тот, кто делает, что хочет; а тот, кто делает, что хочет, раб всего. Свободен только тот, кто считает себя рабом Бога и делает только то, чего хочет Бог… [36]

…Избыток удобств жизни уничтожает всё счастье удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий (…) делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия. [37]

Ты хочешь радостей вкуса и придумываешь, что ещё вкуснее и вкуснее поесть, и вкус твой всё притупляется, и ты лишаешься очень скоро самых лучших из этих удовольствий.

Ты хочешь удовольствия спокойствия, отдыха и перестаёшь трудиться – и физически, и умственно, и теряешь способность и уменье работать, и оттого и не знаешь истинной радости отдыха после труда.

Ты хочешь отличаться от других, возвыситься чем-нибудь, чтобы привлечь к себе внимание других, и ты, вместо внимания, вызываешь к себе зависть и лишаешься братской любви, в которую ты мог бы вступить с ними.

Ты хочешь радостей половой любви и губишь в себе возможность этой любви тогда, когда наступает её время.