Лягушачий король

– Ой, хи-хи! Щербатых… – Она замахала на него руками и зашлась в приступе хохота. С соседних столиков на них стали оглядываться. Элла прокашлялась и осушила свой бокал. – Ой, вот вы мне напомнили! Это же бомба… Но тс-с-с! – Она прижала палец к губам. – Я обещала хранить чужие секреты! Даже такой халесенький мальчик не сможет меня разговорить… – Элла потрепала Илюшина по щеке влажной ладонью. – Если, конечно, у него нет для меня какого-то сюрпри-иза…

«Как сложно с красивыми бабами на излете красоты, – страдальчески размышлял Илюшин. – Черная дыра, ей-богу».

С коктейлями тоже пришлось притормозить. Ему не нужна была пьяная бесчувственная женщина, не способная связать и двух слов.

– Почему ты мне выкаешь? – капризно спросила она. – Прямо как старухе! Ты что, считаешь, я старая?

– Над ней не властны годы, – процитировал Макар, – не прискучит ее разнообразие вовек…

– Мило! А дальше?

– …в то время как другие пресыщают, она тем больше возбуждает голод, чем меньше заставляет голодать. В ней даже и…

Он споткнулся. Дальше цитировать было опасно.

– Забыл, – солгал Макар. – Расскажи про книгу Демьяна.

– Ты зануда! – Она надулась. – Ладно, слушай! Только никому-никому!.. Демьян нанял… хи-хи-хи! – Марка! А Марк… ну, ты знаешь Марка!.. Он такая душка, но свободных нравов. И он его… Ты понимаешь, да? А это же… ну, с его-то поклонницами! И если раздули бы, то конец, все, не подняться…

Домбровская подмигивала, понижала голос, хихикала, стреляла глазками, и из всего этого он мог понять только, что имеет дело с какой-то скабрезной историей.

Так и оказалось. Из недомолвок и намеков Илюшин в конце концов сложил картинку.

Демьян нанял для книги не кого-нибудь, а Марка Пронина: скандально известного журналиста, специализирующегося на светской хронике. Пронин и сам часто становился ее героем. Сын известной поэтессы, он писал остро и хлестко, вел популярный канал на YouTube, носил прозвище «белокурая бестия» и едва избежал тюрьмы, когда его обвинила в домогательствах пятнадцатилетняя дочь знакомого, начинающая модель.

Пронин с Демьяном начали вместе работать над книгой. Нина Тихоновна не разрешала использовать диктофон. Щербатых записывал за ней в блокнот. Расшифровка, с учетом проблем актера с письмом, была делом непростым. Журналист стал ему в этом помогать, они проводили вместе все больше времени…

– Ну, и переспали, – скучающим голосом сообщила Элла. – Надо было ему наплевать на старуху и писать ее на диктофон. Все из-за этого блокнота.

– Щербатых – гей? – спросил Макар, скрывая удивление.

Он помнил многочисленные статьи о подружках Демьяна. Весь фандом с замиранием сердца следил за тем, кто станет очередной избранницей кумира.

– Если бы ты видел Пронина, ты бы и сам стал геем, лапушка, – промурлыкала Домбровская. – Сладкий-гадкий, ммм! Так бы и съела!

Через несколько дней после грехопадения Пронин сообщил Демьяну, что у него есть фотографии. Так случайно вышло. Их снимали. «Неужели я не предупредил?» Он назвал сумму, которую должен был заплатить Щербатых, чтобы фото не утекли в СМИ.

Да, это был чистой воды шантаж.

Марк пообещал, что если Демьян обратится в органы, снимки все равно будут выложены в Сеть.

– Для Демьяна это был бы конец, – с мрачным удовлетворением сказала Элла. – У нас таких вещей не прощают. Нигде не прощают. Думаешь, почему Круз или Ди Каприо скрываются? Никто не торопится выйти из шкафа, ни один! Все эти подставные браки… Он ей – роли и карьеру, она ему – прикрытие… Самое смешное, что Демьяша как раз не гей. Даже не би! Повело один раз парня, бывает… Но так глупо попасться!

– Он заплатил?

– А ты как думаешь! Пронин ободрал его как липку. Ничего не оставил. Помнишь, Демьян два года подряд снимался во всяком шлаке? Потом еще в клинику загремел? Все говорили, из-за наркоты… Ничего подобного! Он был выжатый, как лимон. Натуральная депрессия. Потом еще полгода на таблетках выкарабкивался. Лично я считаю, что таблетки – это зло. Они как бы меняют личность, ты согласен? Человек все может вылечить сам, достаточно знать резервы своего тела…

При этих словах Домбровская откинулась назад и свела плечи.

– Да-да, – рассеянно согласился Макар, с трудом отводя взгляд от резервов.

– Только не выдавай меня, понял? – Она вдруг встревожилась. – Пронин – мой друг!

Илюшин вопросительно поднял брови.

– Марк про меня пишет! – созналась Элла. – Раз в три месяца делает материал.

Он понял: в мире актрисы, где забвение означало смерть, человеку, вытаскивавшему ее из небытия, прощалось все.

Однако Илюшин не мог сообразить, отчего Демьян выбрал именно Марка Пронина для совместной работы. Пронин дорого стоил. Пронин ему не подходил. Он никогда не занимался мемуарами.

– Костик его подсунул, – засмеялась Элла, когда он спросил ее об этом. – У Костика с Марком был роман. – Лицо ее выразило брезгливость. – Марку потребовались деньги, и наш Волчок подогнал подходящего клиента. Демьян у нас мальчик обеспеченный. Жалко только, глупый. Ты бы стал выпускать книгу по воспоминаниям какой-то полоумной старухи?