Лила Изуба: Голодные призраки

Зато книги по бухгалтерской отчетности вырастали просто огромными. Однажды Маленький Джек столкнулся с годовым отчетом правительства мира Гханк. Тот настолько разросся, что уже не мог передвигаться и маскировался сразу под целый шкаф, хватая неосторожных путников. Но потом все равно умер. Причем не от голода, а от депрессии. В нем категорически не сходились итоговые цифры доходов, расходов и остатков. После опубликования отчета, его родину постиг экономический коллапс, вызвавший логическую, а затем и физическую смерть его обитателей.

***

Пахло паленой шерстью, страхом и сыростью. Тесная подвальная комната, казалось, сочилась влагой.

Тьер, глядя на исходящую паром дверь, перекошенную от температуры и перепада давления, поразмыслил, смогли ли спастись Лила и Саймон.

По всему выходило, что нет. Огонь распространялся столь быстро, что они с Рокс едва-едва успели унести ноги из пылающего зала.

Пум пошарил взглядом вокруг. Единственный книжный шкаф был пуст. Надо же, подумал он, встречаются и здесь свободные от книг помещения. Интересно, для чего оно было предназначено?

И ни рюкзака, ни оружия. Чтобы спасти Рокс, он бросил все.

Рокс зашевелилась и застонала. При падении со ступеней небольшой лестницы, ведущей от двери, она здорово приложилась. Тьер быстро оглядел её, но оружия тоже не обнаружил. Зато у неё сохранился рюкзак.

— Где мы? — хрипло спросила Рокс.

— Не знаю. Какое-то подсобное помещение. У тебя в рюкзаке есть какое-нибудь оружие?

Псица покачала головой.

— Нет. А куда делось твое?

— Бросил, пока тебя тащил.

Рокс скривилась.

— Ну ты и придурок. Оказался слишком туповат, чтобы сунуть пистолет в кобуру?

Тьер ошеломленно уставился на неё. В прежнее время он бы разъярился, как бывало уже не раз в ответ на её подначки, но сейчас только удивился.

Какой же нужно быть недальновидной сукой, чтобы цеплять того, с кем тебе придется выбираться отсюда? Причем, без оружия.

— Ты не видела, куда побежали Лила и Саймон?

— А ты и этого не видел? Предпочел бежать со всех ног, не оглядываясь? Не знала, что ты такой трус, Тьер.

— Я не трус, — процедил Тьер, против воли вскипая.

Рокс многозначительно усмехнулась. Затем поднялась по лестнице к двери и осмотрела её.

— Заклинило. Кажется, придется сидеть здесь до тех пор, пока нас кто-нибудь не вытащит отсюда. Например, Пилат.

— Когда она полностью остынет, можно будет попробовать её поддеть чем-нибудь, — предположил Тьер.

— Чем? Твоим членом? Он не такой большой и крепкий, не льсти себе.

Какого черта я здесь делаю? — подумал Тьер. Как-то искренне и спокойно подумал. Что я вообще все это время делал рядом с этой ненормальной? Тешил себя мыслью, что сам когда-то стану вожаком Саблезубых? Точно тешил. Но этот этап я уже прошел. Так какого черта я все ещё продолжаю быть рядом с ней?

Рокс спустилась обратно и нависла над ним, уперев руки в бока.

— Да, с компанией мне явно не повезло. Единственно, на что ты годен, это только потрахаться. Хотя, нет, извини. Даже с этим у тебя проблемы.

Тьер медленно встал на ноги, наклонился, делая вид, что отряхивает от пыли свою шерсть, а затем резко ударил Рокс в челюсть. Та мешком повалилась на пол.

Трахнуть её сейчас было бы неплохой шуткой, подумал он. Вот только слишком уж противно.

Он медленно обошел комнату, оглядывая каждый сантиметр пространства. Раз, другой, третий.

На четвертый ему повезло. Он разглядел тонкую прорезь в полу, сквозь толстое одеяло плесени.

Оглянувшись на Рокс, он аккуратно поддел люк, стараясь не оставлять следов. Спустившись по шаткой деревянной лестнице, так же аккуратно прикрыл его снова.

Густой мягкий ковер плесени заглушил все звуки. Спустя несколько минут на ней не осталось и следов Тьера.

Получив порцию свежего воздуха, довольная плесень наполнила пространство слабым фиолетовым светом.

***

Она нашла то, что искала. В глубине трухлявых стеллажей, в завалах книг, покрытых сырой и замерзшей в лед плесенью, за десятком запретных дверей, за всей глубиной Ободранного ко всему сущему, она нашла то, ради чего спустилась так глубоко.

Книга пылала черным огнём. Этот огонь излучал столь лютый холод, что держать книгу в руках было очень больно.

Словно тебе медленно отрывали руки.

Лила взяла ее не колеблясь. Узкие, угольного цвета буквы, пересекали тяжелый мрачно-красный титульный лист.

«Гладкий Флэт: Исповедь разрушителя».

Что ж, подумала она, пора испить и эту чашу.

Она оглянулась на Саймона. Тот лежал ничком на покрытом инеем полу и, кажется, уже не дышал.

Она оглядела его равнодушно, словно вещь. А потом открыла книгу.

***

«…Он ведал о ненависти все. Ибо ненависть его проистекла из любви.

Ненависть и любовь полярны, но близки друг к другу так, как и не подозревает тот, кто любит или ненавидит.

Флэт любил их. Любил бесконечно, искренне, душой, сердцем, разумом, телом. Его любовь не имела границ. Так считал он сам, так ему говорили они. Верили они сами в свои слова? Он не знал, и никогда не задумывался об этом.

Он был уверен только в своей любви и ни в чем больше. Ради народа, который он считал своим, он был готов на любое самопожертвование.