Лиловые орхидеи

– Я не врала, – говорю я. – Когда я покупала ту дурацкую футболку, я купила только ее. Потом, когда мы с Крисом начали встречаться, он купил себе ту футболку в качестве шутки. Боже, Гэвин, даже без козней Карен все работало против нас! Мы так многое неверно интерпретировали.

– Это естественно! Мы же были так молоды.

Он опирается на один локоть, я едва различаю его силуэт в свете луны, светящей в окно за моей спиной.

– Главное, чтобы ты верно интерпретировала вот что: я тебя хочу.

И он подтверждает свои слова действиями, обрушиваясь на меня с поцелуем.

Я просыпаюсь и чувствую запах кофе и еды. Я натягиваю на себя простыню, когда Гэвин приносит в комнату поднос с едой. И лиловыми орхидеями.

Он видит, что я проснулась, и улыбается.

– Надеюсь, сегодня ты не будешь бросаться в меня цветами? – шутит он.

– Нет.

Я улыбаюсь.

– Как много может измениться всего за сутки, да?

При свете дня, пока мы едим яичницу и блины, реальность заявляет свои права. Не то чтобы я жалела о прошлой ночи, вовсе нет. Я просто размышляю, правильно ли я поступила. Самое важное для меня – это Мэддокс. Он для меня все. Прежде чем думать о чем-то или о ком-то еще, я должна удостовериться в его благополучии. Гэвин кажется искренним, но я не могу не переживать – совсем чуть-чуть, – действительно ли все это ради меня. Или он делает это, чтобы получить доступ к сыну?

– Должно быть, тебя одолевают ужасно серьезные мысли, – произносит он с сексуальным южным акцентом, от которого так и не избавился окончательно, хотя и переехал на Западное побережье.

Я киваю и отставляю поднос с едой в сторону.

– Я должна думать о Мэддоксе, Гэвин. Я должна делать то, что будет лучше для него. И я невольно задаюсь вопросом, не является ли все это… – я указываю на постель, на которой мы сидим, – …просто способом… чтобы…

– Подожди, – прерывает он меня. – Я знаю, о чем ты думаешь, но тебе не о чем волноваться. Я делаю это не для того, чтобы заполучить Мэддокса. Я не собираюсь забирать его у тебя. Даже если ты скажешь, что не хочешь быть со мной, я все равно не заберу его у тебя. Но позволь мне кое-что прояснить: я намерен заполучить вас обоих, до конца своей жизни.

Гэвин берет меня за руку:

– И если я не был в этом уверен до прошлой ночи, то сейчас никаких сомнений не осталось. Я все еще люблю тебя, Бэйлор.

Я открываю рот, не веря своим ушам.

– Ты не можешь меня любить, Гэвин. Ты меня знаешь примерно десять минут.

– Я тебя знаю, милая, – говорит он. – Я знаю каждое выражение твоего лица. Я знаю твой запах. Я знаю, что заставляет тебя извиваться подо мной.

Он показывает на отставленный поднос с едой.

– Я знаю, какую яичницу ты любишь. Я знаю, что ты добрая и великодушная. А самое главное, судя по этому невероятному фотоальбому, я знаю, что ты прекрасная мать для нашего сына.

Он берет мою вторую руку.

– Я люблю тебя, – повторяет Гэвин. – Думаю, я всегда тебя любил – даже когда ненавидел.

Я хмурю брови и пытаюсь не дать ему пробить брешь в моей броне.

– Гэвин… – вздыхаю я.

Он отпускает одну руку и прикладывает палец к моим губам:

– Все в порядке, тебе не нужно говорить мне то же в ответ. Я не хочу, чтобы ты говорила эти слова просто так. Я подожду. Я терпеливый человек. Но я уверен, что это обязательно произойдет, Бэйлор.

– Как ты можешь быть в этом уверен? – спрашиваю я, слезы щиплют мне глаза.

Он вытаскивает из букета один цветок и протягивает его мне. По его взгляду я вижу, что он вспоминает историю про лиловые орхидеи, которую я ему рассказала когда-то очень давно. У меня в ушах звучит эхо его слов, сказанных вчера ночью. Я помню все, Бэй.

– Потому что то, что у нас было, – то, что у нас есть, – случается очень редко. Если бы это было не так, ты бы вышла замуж, – говорит он. – Наша история не закончилась. Мы еще даже не приблизились к концу. Для меня всегда существовала только одна женщина. Я был у тебя первым, милая, и я готов на все, чтобы стать у тебя последним.

У меня дрожит подбородок, я сглатываю.

– Тебе придется дать мне время, Гэвин, – прошу я сквозь слезы. – Кто знает, как Мэддокс на все это отреагирует. Он для меня самое важное. Надеюсь, ты сможешь это понять.

– Ничего другого я и не ожидал, – говорит он. – Я готов ждать, Бэй. Я хочу, чтобы ты смогла мне доверять. Я хочу, чтобы Мэддокс мне доверял. Но пожалуйста, не заставляй меня ждать слишком долго. Я и так уже пропустил семь лет его жизни.

По дороге домой я думаю, о чем мы договорились. Гэвину нужно вернуться в Лос-Анджелес, потому что у него там работа. Он владелец компании, и я не жду, что ради нас от нее откажется. Он сказал, что планирует вернуться в выходные.

Значит, у меня есть четыре дня. Четыре дня, чтобы подготовить Мэддокса ко встрече с отцом, о котором он ничего не знает. Я ужасно боюсь, что он его возненавидит. Я ужасно боюсь, что он его полюбит. Я ужасно боюсь, что Мэддокс привяжется к нему, а Гэвин бросит нас и разобьет ему сердце.