Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Инициативы локализации конфликта шли и помимо лондонского комитета. Собственно инициатором локализации испанской войны «в интересах сохранения мира и безопасности в Европе» уже на второй неделе войны выступила Франция. Правительство французского Народного фронта расторгло франко-испанское соглашение 1935 года о продаже испанскому правительству Народного фронта французского оружия на 100 млн франков ежегодно[183]. Разрыв соглашения, успокоивший пацифистскую часть французского общественного мнения, нанес удар испанскому Народному фронту – и не затронул интересов националистов, получавших военные материалы из Италии и Германии. Исходя из политики невмешательства, Париж также заморозил переведенную ранее из Мадрида часть испанского золотого запаса, приняв золото на хранение «до окончания испанского конфликта»[184]

.

В дальнейшем Франция дважды закрывала пиренейскую границу с Испанией. Однако закрытие не было абсолютным. Оно относилось к вооружению и боеприпасам. При одобрении Лондонского комитета и Генеральной Ассамблеи Лиги Наций французские власти продолжали пропускать в обе части разъединенной Испании грузы невоенного, в том числе гуманитарного назначения[185].

Замысловатой была позиция, занятая в связи с испанской войной правящими кругами Соединенных Штатов, воля которых никак не была связана общеевропейскими соглашениями. Большая часть деятелей администрации Франклина Рузвельта в принципе симпатизировала республиканцам[186]

, но конгресс был настроен прямо противоположным образом. С 1935 года в США действовал Закон о соблюдении нейтралитета в любом конфликте вне сферы действия доктрины Монро. В депутатском корпусе, отражавшем настрой американского социума, господствовали изоляционистские стереотипы («у нас нет причин лезть в дела Европы»[187]) и пацифистские настроения («торговля оружием выгодна только фабрикантам смерти. К тому же она безнравственна»). На третьей неделе войны США устами госсекретаря наложили «моральное эмбарго» на военные поставки в Испанию. Нарушение эмбарго госдепартамент объявил «непатриотическим актом». Однако эмбарго не было закреплено ни резолюцией конгресса, ни нормативным актом Белого дома, оно не имело обязательной силы и потому не было действенным. (Впрочем на его основании Штаты успели отказать Мексике в продаже винтовок, о которых в заявке мексиканского правительства доверчиво сообщилось, что оно намерено перепродать оружие испанскому республиканскому правительству[188]

.)

Тем временем несколько известных американских военно-промышленных корпораций («Гленн Мартин» и др.), владельцы которых были озабочены не морально-нравственной стороной дела, а прибылью, стали продавать Республике самолеты и авиационные моторы. Тогда на шестом месяце войны конгресс поправкой к Закону о нейтралитете запретил экспорт любых военных материалов в Испанию. Моральное эмбарго было сделано юридически полноценным. Периодически раздававшиеся до конца войны призывы и требования коммунистов и других левых сил «Отменить эмбарго! Помочь Испании!» были безуспешны. В то же время власти не мешали корпорации Форда и фирмам «Студебеккер» и «Дженерал моторс» продавать националистам грузовики. Не препятствовал Вашингтон и экспорту американской нефти в Испанию (нефть и автомашины не считались военными материалами).

Впоследствии националисты так определяли вклад американских промышленников и банкиров в победу Франко: «Без американских грузовиков, без американской нефти и без американских кредитов мы никогда не выиграли бы войны».

Американцы, французы и англичане довольно скоро открыли консульства на территории националистов (не закрывая их, впрочем, и на республиканской территории)[189]. В консульствах иногда находили убежище политические беженцы обеих воевавших сторон.

Получила продолжение и линия западных держав на посредничество между сторонами конфликта с целью их примирения. Основными причинами были опасения территориального распространения «большевистской бациллы» и заинтересованность в восстановлении обширного российского аграрно-сырьевого рынка. В январе 1919 года с идеей мирного посредничества между красными и белыми выступили правительства Великобритании и США. Они выдвинули тогда предложение пригласить воюющие стороны за стол переговоров на многосторонней примирительной конференции, созвав ее на нейтральной почве. Местом предлагаемой конференции были названы Принцевы острова в Мраморном море недалеко от Стамбула, оккупированного державами Антанты[190].