Лирика 30-х годов

Если б я в бога веровалИ верой горел, как свеча,На развалинах древнего МерваЯ сидел быИ молчал.Я сидел бы до страшной поверки,Я бы видел в каждом глазуНевероятную синевуСверху,Невероятную желтизнуВнизу.Я, как змей, завился бы от жара,Стал бы проволочно худым.Над моей головой дрожали быНимбы, ромбы,

Пламя и дым.Хорошо быть мудрым и добрым,Объективно играть на флейте,Чтобы ползли к тебе пустынные кобрыС лицамиКонрада Фейдта[19].Это милые рисунчатые звери,Они танцуют спиральные танцы.Вот что значит твердая вера —ПреимуществоМагометанства.Я взволнован, и сведенья этиСообщаю, почти уверовав:Я сегодня дервиша встретилНа развалинахДревнего Мерва.

Он сидел, обнимая необъятное,Тишиной пустыни объятый.На халате его, халате ватном,Было все до ниточкиСвято.О, не трогайте его, большевики,ПожалейтеХудобу тысячелетней шеи!Старый шейх играет на флейте,И к нему приползают змеи.Они качаются перед ним,Как перед намиКачается шнур занавески.Песня свистит, как пламя,То шуршаще,

То более резко.А потом эти змеи дуреют,Как на длинном заседаньеМесткома.Они улыбаются все добрее,Трагической флейтойВлекомые.А потом эти змеи валятся,Пьяные, как совы.Вся вселенная стала для них вальсомНа мотивЗагранично-новый.Но старик поднимает палку,Палку, —Понимаешь ли ты?Он, как бог,

Сердито помалкивая,Расшибает им в доскуХребты.И, вздымая грудную клетку,Потому что охрипИ устал,Измеряет змей на рулеткеОт головыДо хвоста.Он сидит на змеином морге,Старичина,Древний, как смерть.И готовит шкуркиГосторгу,По полтинникуПогонный метр.

Земли Красной Звезды