Сивым дождем на мои виски падает седина,И страшная сила пройденных дней лишает меня сна.И горечь, и жалость, и ветер ночей, холодный, как рыбья кровь,Осенним свинцом наливают зрачок, ломают тугую бровь,Но несгибаема ярость моя, живущая столько лет. «Ты утомилась?» — я говорю. Она отвечает: «Нет!»Именем песни, предсмертным стихом, которого не обойти,Я заклинаю ее стоять всегда на моем пути.О, никогда, никогда не забыть мне этих колючих ресниц,Глаз расширенных и косых, как у летящих птиц.Я слышу твой голос, голос ветров, высокий и горловой,Дребезг манерок, клекот штыков, ливни над головой.Много я лгал, мало любил, сердце не уберег,Легкое счастье пленяло меня и легкая пыль дорог.Но холод руки твоей не оторву и слову не изменю,Неси мою жизнь, а когда умру — тело предай огню.Светловолосая, с горестным ртом, — мир обступил меня,Сдвоенной молнией падает день, плечи мои креня,Словно в полете, резок и тверд воздух моей страны.Ночью, покоя не принося, дымные снятся сны.Кожаный шлем надевает герой, древний мороз звенит.Слава и смерть — две родные сестры — смотрят в седой зенит.юноши строятся, трубы кипят плавленым серебромВозле могил и возле людей, имя которых — гром.Ты приходила меня ласкать, сумрак входил с тобой,Шорох и шум приносила ты, листьев ночной прибой.Грузовики сотрясали дом, выл, задыхаясь, мотор,Дуло в окно, и шуршала во тьме кромка холщовых штор.Смуглые груди твои, как холмы над обнаженной рекой.Юность моя — ярость моя — ты ведь была такой!Видишь — опять мои дни коротки, ночи идут без сна,Медные бронхи гудят в груди под ребрами бегуна.Так опускаться, как падал я, — не пожелаю врагу.Но силу твою и слово твое трепетно берегу,Пусть для героев и для бойцов кинется с губ моихРадость моя, горе мое — жесткий и грубый стих.Нет, не любил я цветов, нет, — я не любил цветов,Знаю на картах, среди широт легкую розу ветров.Листик кленовый — ладонь твоя. Влажен, и ал, и чистЭтот осенний, немолодой, сорванный ветром лист.