Лирика 30-х годов

Ты давно, седеющий старик,Укрываться облаком привык.Но разгонит ветер облака —Ты на солнце выставишь бока.И зеленый радуется мирТвоему величию, Хехцир.Где багульник розовый примят,Сосны над ручьями зашумят.В дубняке сойдутся в табуны.Черные лесные кабаны…У пяты твоей издалекаГрозная проносится река.Ты из-под нахмуренных бровей

Наблюдаешь сумрачно за ней.Там, на гребне утренней волны,Ты видал Хабарова челны,Рыбаков с трезубцами в руках,Осетров, что бились на крюках,Редкие шатры на берегу,За шатрами — дальнюю тайгу,Дикаря скуластого костер,Что над лесом космы распростер.Древние могильные холмы,Веющие холодом из тьмы…Ты скажи, неласковый старик,Для чего ты прятаться привык,Кутаться в туманы по утрам,

Непокорный бурям и ветрам?Я смотрел-смотрел из темнотыНа твои гранитные черты,И до слуха быстрая рекаДонесла мне слово старика:«Для того я прячусь целый век,Чтоб не знал, не ведал человек,Как до седины я сохранилТайну человеческих могил…»Видно — и страшна и великаВековая тайна старика.

Начало города

Строителям Комсомольска

Я припомнить всего не смогуПро костры на ночном берегу.Про тайгу, что шумела вчера,И про первый удар топора.Это — черные гари во мглеИ постель на промокшей земле,Это — наш балаган у рекиИ зеленые тучи мошки.   Было страшно идти, не солгу,   В нелюдимую эту тайгу.   И поймешь ли, почувствуешь ты   Горький привкус амурской шульты?(Так зовется коричневый сок,Что в березовых дуплах засох.)

Булку хлеба со свежей кетойМы в тайге запивали шультой.   Я припомнить всего не смогу   Про землянки в декабрьском снегу,   Тесноту непрогретую нар   И походной «буржуйки» угар.   Это — в зиму буранов лихих   Полушубок один на двоих;   Это — светлая грусть в тишине   О подруге своей, о жене.К нашей песне прислушайся ты,Что прошла сквозь цинготные рты.В новый город нас песня вела,Чтобы ты в нем счастливо жила.

Лесник