Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Реальному укреплению имперского «узла» способствует то, что он становится единственным или одним из центров множества сетей — политических, экономических, военных, правовых, культурных и прочих. При этом Россия, «завязываясь» с Западом, Востоком и Югом, становится не только необходимым участником в решении тех или иных вопросов международной жизни (Ирак, Северная Корея, Ближний Восток и т. д.), но и одним из условий существования международной политики вообще.

Принципиально важным является то, что все эти «завязки» получают материальное наполнение. Россия продолжает опутывать — и тем самым намертво включать себя в евразийские просторы — своими трубами, рельсами и проводами, прокладывает транспортные коридоры во всех средах (Север — Юг, Дальний Восток — Западная Европа и др.). Последние «завязки» — меморандум о строительстве нефтеналивного терминала под Мурманском, который позволит наладить регулярные поставки нефти в США (и тем самым приведет к новым атакам на Россию арабских террористов, незаинтересованных в диверсификации нефтяных источников для Запада) и открытие «Голубого потока» в Турцию.

При этом надо помнить, что включение в геополитические и геоэкономические сети не является самоцелью. Прежде всего это должно дать России время и ресурсы для восстановления себя как самостоятельного центра силы, что в свою очередь принесет (и уже приносит) реальные экономические дивиденды. Кроме того, включение в различные сети будет содействовать укреплению суверенитета России и поубавит желание развалить ее со стороны тех международных игроков, которые ставят себе такую цель. Ведь вместе с Россией рухнут все с таким трудом налаженные и столь выгодные для всех участников союзы.

Начало строительства сетевой империи высветило некоторые проблемы и перспективы во внешнеполитической деятельности России. В первую очередь вопрос о реформировании МИДа — одного из самых консервативных ведомств, доставшихся в наследство от СССР, — стал не просто актуальным, а горячим. Громоздкий забюрократизированный МИД с его фронтальным принципом деятельности явно устаревает. Сейчас внешняя политика вынуждена работать в условиях военного времени — и речь идет о «войне XXI века», то есть о войне нового типа, когда обремененные тыловыми службами армии и фронты оказываются в изначально проигрышном положении. Во внешней политике настало время точечных ударов (спецопераций), когда мобильные и наделенные полномочиями спецпредставители, согласовав предварительно свои базовые представления о путях решения той или иной проблемы с центром принятия решений (в нашем случае непосредственно с президентом), отправляются в более или менее автономный рейд по тылам партнера/ противника, поддерживая связь с центром. При проведении такой внешнеполитической спецоперации полномочный представитель может по ходу дела менять силу и направление ударов, тем самым выигрывая качество у «противника» и, как минимум, демонстрирует внутреннему и внешнему наблюдателю готовность своей страны к творческому поиску решения (одновременно показывая косность и упертость противной стороны).

Примером такой внешнеполитической спецоперации в прошлом году стала миссия Рогозина по урегулированию «проблемы Калининграда». Со стороны ВВП это было вполне современное решение. И надо признать, что, несмотря на некоторую неудовлетворенность результатом (впрочем, тема ведь не закрыта, и в этом году с европейскими южанами — греками и итальянцами, которые не так близко к сердцу принимают дела Северной Европы, можно значительно скорректировать брюссельские договоренности в пользу России), удалось добиться того, во что мало кто верил — сдвинуть Брюссель с мертвой точки и заставить его с уважением относиться к российскому суверенитету. Кроме того, во время «спецоперации “Калининград”» были продемонстрированы — в том числе самим европейцам — косность и замшелость евросоюзной бюрократической машины. Решительность и хорошая агрессивность Москвы в калининградском вопросе стала еще одним стимулом для европейцев задуматься о реформировании принятых в ЕС процедур и механизмов принятия решений. Если Евросоюз как самостоятельный международный игрок станет более мобильным, гибким и оперативным, Россия только выиграет, поскольку обречена на совместное житие с объединенной Европой и, следовательно, на обустраивание общего жизненного пространства.