Лиса. Личные хроники русской смуты

Лиса невольно вздохнула – тете Тае повезло. Она умерла, так и не узнав, что дальше стало ещё хуже… С недавних пор мимо этой квартиры Лиса стала проходить исключительно на цыпочках. Её пугали вовсе не провалы, зиявшие, словно последствия дурной болезни на месте выбитых грабителями замков. Лисе почему-то казалось, что именно за этой дверью поселилась караулящая свои очередные жертвы Беда.

Выскочив из подъезда, она не сразу поняла, откуда раздается тревожащий её писк. Уличный холод сразу же схватил её своими стылыми ладонями за обнаженные икры, стальной удавкой стянул быстро остывшую кожу и, оставляя за собой мерзкие мелкие пупырышками, двинулся выше, под пальто.

Лиса остановилась и, нетерпеливо перебирая замерзающими ногами, прислушалась.

Писк раздавался из открытого павильончика, который, несколько лет назад, ещё в мирное время вскладчину построили соседи. В советские времена в Восточных республиках во многих городах частенько сообща, всем двором, строили такие павильончики. Потом в них празднуют свадьбы, справляли юбилеи и поминки, просто проводили время. В летнее время в родном дворике Лисы мужчины ставили там самовар и, попивая ароматный чай, до полуночи резались в домино. Они, энергично жестикулировали, спорили, легко ссорились по пустякам, а затем так же легко мирились; они, нарочито хмуря брови, делано сердитым окриком отгоняли любопытную малышню, но затем сами же подзывали назойливых недорослей и одаривали их мятными конфетами или нещадно пачкающим сахарной пудрой одежду и руки рахат-лукумом.

Такие павильончики, расположенные в самой сердцевине двора, были своего рода символом мирной жизни. Символом благополучия…

Павильончик, перед которым сейчас стояла Лиса, зиял слепыми проёмами. На месте его разбитых окон, словно акульи зубы, торчали острые осколки стекла.

Жуткое зрелище.