Лиса под прикрытием

– Просто Самуэль, – он взял мою руку и осторожно сжал ладонь. – Мне так будет приятнее.

– Хорошо… Самуэль…, давайте, вы проводите меня до салона кэры Мошано. Это здесь недалеко, почти рядом. А там мне до дома рукой подать. Согласны?

Я просительно уставилась на него. Он вначале нахмурился, а потом улыбнулся.

– Что ж, как скажете, Мари. Только нужно вначале поймать Карин.

Я улыбнулась в ответ.

Пока дозвались до Карин, пока отряхнули ее от снега, пока Самуэль пообещал ей купить горячий шоколад и мороженое, время неуловимо летело. До ужина оставалось всего ничего. Так что мне пришлось подгонять ворчливую переругивающуюся парочку. И к салону мы подошли ужасно быстро.

– Вот мы и пришли, – сказала я.

– Пришли, – проговорил Самуэль, глядя на меня.

– Мне пора, да и вам тоже. Кажется, Карин уже замерзает.

– А вот и нет! – воскликнула девочка, пряча под варежкой покрасневший кончик носа. – Мне тепло. Прямо жара!

– Да уж, жара, – проворчал Самуэль. – Но вы правы, Мари…

И мы снова замолчали. Просто смотрели друг на друга, не в силах попрощаться.

– Я…

– Мари…

– Простите, Самуэль…

– И вы… Я просто хотел сказать… Вы ведь работаете здесь. В салоне кэры Мошано?

– Да-да, работаю.

– Что ж, я запомню, Мари.

Он взял мою руку, снял варежку и поцеловал ладонь.

– До скорых встреч, Мари.

– До свидания, – прошептала я, испуганно отдергивая руку.

Затем развернулась и побежала домой. Уже в конце улицы остановилась, обернулась. Самуэль все еще стоял возле салона. Он помахал мне и, взяв Карин на руки, зашагал прочь.

Глава десятая

К дому градоначальника я бежала сломя голову. С минуты на минуту повариха начнет разливать ароматный суп. Живот разразился громким ворчанием, его не интересовали мои переживания, главное, чтобы вовремя кормили.

В комнате никого не оказалось, мастерицы дружно утопали на ужин. Следовало поторопиться, пока все не съели. Я скинула верхнюю одежду и переобулась в домашние тапочки, затем быстренько умылась в ванне и, наконец, добралась до кухни.

Суп уже разлили, все желающие поесть орудовали приборами.

– Извините за опоздание, – сказала всем и никому одновременно, а потом попыталась просочиться на свое место.

Но не тут-то было. Питра развалилась на стуле и даже не думала пододвигаться.

– Будь добра, пропусти, пожалуйста.

– А ты разве еще не поужинала? – Она подняла на меня бесстыжие глаза и злобно ухмыльнулась. – А мы думали, уже.

– С чего это? Где я могла поужинать?

– Там, где благодарила за победу.

– Извини, Питра, не понимаю, к чему ты клонишь.

– Не строй из себя дуру, Мари, ты прекрасно поняла, что я имею в виду.

– Вовсе нет.

Я невольно взглянула на присутствующих. В глазах большинства женщин сквозило злорадство, мужчинам было все равно. Только Хелла смотрела с сочувствием, да повариха – с недоумением.

– И, принял градоначальник благодарность? – язвительно спросила Питра. – До или после того, как ушла его жена?

Я от удивления потеряла дар речи.

– Молчишь, гадюка? И правильно, молчи. Такие, как ты должны молчать в приличном обществе и не отсвечивать. Продажная девка!

– Питра, перестань, – сказала Хелла.

– А что Питра, что Питра-то! – возмутилась толстушка. – Разве я неправа? Потаскухам не место среди нас!

Меня взяла такая злость, хоть вой. Хоть оборачивайся и вцепляйся гадине в горло.

Но нельзя. Нельзя, Мари! Нужно действовать по-человечески. Ударить больно, но аккуратно, не выдавая своей сущности.

Я прищурилась и взглянула на Питру.

Так, тарелка уже пуста, смела все до крохи, а вот в кружке еще плещется взвар. Недолго думая, схватила кружку и вылила ей на голову. Затем со всей силы грохнула посудину об стол.

– Остыла, дорогуша? – поинтересовалась я и, не дав ей ответить, добавила. – В моем родном городе говорили: «В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь». Прежде чем винить кого-то в чем-то, подумай об этом. Если ты готова расплачиваться телом за то чтобы попасть на прием, то я нет. И имей в виду, когда в следующий раз откроешь на меня пасть, я ударю. Больно. Сильно. В конце концов, кэре Мошано нет дела, украшает ли лицо одной из ее мастериц синяк. Главное, чтобы руки работали.

Пока толстуха обтекала и переваривала мой ответ, я бесцеремонно перевесилась через нее и взяла свою порцию. Уж лучше есть на углу стола, чем рядом с этой.

Впрочем, спокойно поесть мне не дали. Питра быстро пришла в себя и пошла в атаку.

– Ты… ты… да как ты смеешь?! – завопила она. – Меня… меня… честную женщину!

– Так уж честную?

– Дрянь!

– А ну, хватит! – один из мужчин со всей дури ударил ладонью по столу. Столовая утварь тихонько шепнула «дзынь». – Раскудахтались, будто куры! Поесть спокойно не дают! Идите лупцуйте друг друга где-нибудь в другом месте!

– Извините, – сказала я. – Не хотела, так получилось.

Толстушка извиняться не спешила, грозно нахмурила тонкие выщипанные брови и набросилась на очередного противника.

– А ты, сморчок! Да что ты понимаешь, философ! Да я тебя, да я…

Мужик, понятное дело, в долгу не остался.

– Нет, ты не курица! Ты свинья…

Дослушивать их перебранку я не стала, быстро-быстро все доела и побежала прочь из кухни.