Лисья тень

— Нет же, — запротестовал Окамэ, посмотрев на него. — Я… Я просто удивлен, что здесь течет ручей, но это временное замешательство. Я прекрасно знаю, где мы находимся. — Он почесал шею и задумчиво нахмурился. На той стороне ручейка из-за дерева выглянул грациозный олененок и уставился на нас, подергивая большими ушами. — Видимо, мы пропустили боковую тропу, — рассудил Окамэ, — но если пойти на север, то скоро мы на нее выйдем. Итак… — Он огляделся, а олененок ринулся в кусты. — Солнце вон там, тени указывают вон туда…

— Кхм. — Я ткнула пальцем вверх по течению ручья. — Север вон там, Окамэ-сан.

— Точно. — Окамэ широко мне улыбнулся. — Ну что, Юмеко-тян, в путь! Уже очень скоро мы будем в Кин Хейген Тоши!

Через несколько часов, когда солнце начало опускаться за далекими горами, а светлячки замерцали в ветвях, Окамэ остановился, привалился к огромному, поросшему мхом валуну и покачал головой.

— Ну что ж, — радостно проговорил он и поднял руки в безнадежном жесте. — Теперь мы и впрямь заблудились.

С леденящим кровь скрежетом Тацуми выхватил меч. Окамэ поспешно спрятался за валуном, а я встала между ронином и убийцей демонов.

— Тацуми, не надо! — Я вскинула руки, заметив его холодный и беспощадный взгляд. — Убийство дела не исправит!

— Зато исправит ошибку, которую я допустил ранее, — заметил Тацуми и сощурил глаза до фиолетовых щелок.

— Но сейчас это бессмысленно! — упрямо воскликнула я. Он перевел на меня свой взгляд убийцы, и сердце в груди бешено заколотилось. Камигороши слабо светился, и этот свет пульсировал в ритме сердца. Он вовсе не походил на тот яркий алый огонь, который я видела в день нашего знакомства, но все равно тревожил. Уже от одной близости к обнаженному Камигороши по коже поползли мурашки, но я стояла на своем. — Тацуми, что вышло, то вышло. Мы уже заблудились. Давай постараемся найти дорогу и добраться до столицы без кровопролития.

— А то, что он прямо сейчас целится тебе в спину из лука, тоже, по-твоему, совершенно неважно?

— Я не в нее целюсь, — послышался из-за валуна голос Окамэ. — А в парня с жутким светящимся мечом. И если Юмеко отступит чуть вправо, я буду ей премного благодарен.

Тацуми холодно улыбнулся краем губ.

— Думаешь, тебе хватит сноровки, чтобы прикончить меня, а, ронин?

— Учитывая, что кроме этого варианта у меня есть только один — смирно стоять и улыбаться, пока ты разрубаешь меня напополам — я предпочту рискнуть, — парировал Окамэ. На секунду я задержала взгляд на ронине и заметила на его губах опасную улыбку, а в глазах — упрямство и дерзость. — Я ведь не аристократ. И не стану добровольно отдавать тебе жизнь как плату за совершенную ошибку. Хочешь отсечь мне башку — будь добр, воспользуйся старомодным методом.

— Не будет никто ничего отсекать! — возмущенно воскликнула я. — Это грязно и отвратительно. Давайте просто попытаемся выбраться отсюда. Скоро стемнеет, и… — Я умолкла и навострила уши, на что мои спутники не обратили никакого внимания. У самого склона, в тесном пространстве между двумя горами, я заметила бледные мерцающие огни. — Погодите-ка. Кажется, там деревня!

Мои спутники выпрямились и тоже всмотрелись в долину.

— Так вот она где! — с довольным видом воскликнул Окамэ. — Я же знал, что она где-то неподалеку. — Не обращая внимания на мрачный взгляд Тацуми, он повесил лук на спину и спрятал стрелу в колчан. — Так чего мы ждем?

Мы начали спуск, но склон был крутым и опасным, камни покрывал скользкий мох, и потому приходилось внимательно глядеть под ноги. Продвигались мы медленно, но я решила сыграть в игру, в которую часто играла с лесными обезьянами, и стала бесшумно перескакивать с камня на камень. Один раз Окамэ поскользнулся, ободрал руку о булыжник и разразился впечатляющей бранью. Тацуми, разумеется, передвигался с грациозностью лани, спокойно перешагивая с камня на камень, будто делал это изо дня в день.

Когда мы наконец спустились в долину, солнце уже скрылось за вершинами гор, а тени удлинились. Мы перешли мост над крошечным ручейком и пошли по грязной извилистой тропе к горстке домов с тростниковыми крышами, видневшихся впереди. Воздух в долине был густой и влажный; цикады стрекотали в деревьях, а разноцветные стрекозы носились над рисовыми полями, отражаясь в мутных водах. Крохотные ростки риса были высажены аккуратными рядами на всех ярусах террасного поля. Еще немного — и они превратятся в бескрайние зеленые моря. Вдоль берегов медленной реки я заметила сети, которые сушились на солнце, и маленькие рыбацкие лодки. Лучи закатного солнца поблескивали в воде, а вся долина, казалось, жила неспешной, обособленной жизнью, позабытая остальным миром.

За рисовыми полями извилистая тропа пересекалась с дорогой пошире, тянущейся вдоль самой деревни. На перекрестке стояли указатели, сбитые и подписанные вручную, и на них темнели иероглифы кандзи. «Вы прибыли в Яматори, — гласила табличка. —Путникам здесь всегда рады».