Лисья тень

— Звучит вполне дружелюбно, — заметил Окамэ. — Это хороший знак. В некоторых горных деревушках страшно не любят визитеров. Терпеть не могут странников, самураев и особенно ронинов.

— Почему? — изумленно спросила я.

— Потому что ронины хватают, что хотят, — холодно пояснил Тацуми. — И крестьяне ничего не могут с этим поделать.

— Самураи ничем не лучше, — парировал Окамэ, бросив взгляд на убийцу демонов. — Думаешь, они следуют этому идиотскому кодексу Бусидо? — с усмешкой спросил он. — Да я своими глазами видел, как самурай забрал у одного человека жену, а его самого убил, потому что тот посмел сопротивляться. Видел, как самурай отсек ребенку голову за то, что тот напугал его лошадь. Может, я и впрямь всего лишь грязный пес ронин, но я, во всяком случае, не вытворяю, что в голову взбредет, прикрывшись кодексом.

— В голову взбредет? — тихо повторил Тацуми и покачал головой чуть ли не с жалостью. — Тот, у кого нет ни капли чести, никогда не поймет поступков того, у кого честь есть.

— Говорит человек с жутким светящимся мечом.

— Это здесь вообще ни при чем.

— Само собой, ведь жуткие светящиеся мечи обычно используют только с самыми невинными намерениями.

— А что, таких мечей несколько? — удивилась я. — Я видела только один такой вот жуткий светящийся меч. Они так часто встречаются, да, Окамэ-сан?

Окамэ вздохнул.

— Нужно будет на досуге рассказать тебе, что такое сарказм, Юмеко-тян. Но не сейчас: за нами наблюдают.

Я обернулась. На дороге собралась группка мужчин и женщин — преимущественно крестьян, судя по загорелой коже и простым рубашкам. Они не сводили с нас глаз.

Окамэ усмехнулся.

— Раз они уже все равно нас заметили, — начал он и медленно направился к толпе, — надо бы поздороваться, что ли.

Под пристальным взглядом деревенских жителей мы направились к ним. Многие из них улыбались и кивали или кланялись нам, опуская глаза и не глядя в наши лица. Несколько мужчин о чем-то перешептывались, и лица у них были воодушевленные, хоть и напряженные. Седовласая старушка, сидевшая у дверей своей хибарки, беззубо улыбнулась нам, когда мы проходили мимо, и ее глаза едва не утонули в морщинистых щеках. Маленькая девочка в желтом кимоно скакала на месте и отчаянно махала Тацуми, который шел чуть позади нас с Окамэ. Он не обратил на малышку никакого внимания, но это не остудило ее пыл. Казалось, все нам невероятно рады.

И все же…

— Добро пожаловать, путники!

К нам с улыбкой подошел мужчина. Его лысый лоб поблескивал от пота, а темные жидкие волосы, растущие на макушке, были стянуты в пучок на затылке. Одет он был получше остальных жителей деревни — на нем была сине-серая рубашка и черные штаны хакама. Он шагнул вперед и отвесил нам низкий поклон, согнувшись в поясе.

— Добро пожаловать в Яматори, почетные гости! — поприветствовал он. — Меня зовут Манзо, и я глава этой деревни. Вы к нам надолго или так, просто мимо идете?

— Идем мимо, — ответила я к его заметному удивлению — он явно ожидал, что ему ответит Окамэ или Тацуми. — Мы скоро двинемся дальше. Надеюсь, мы не сильно вас побеспокоим…

— Но если у вас отыщется для нас комната и несколько постелей, мы будем очень благодарны, — добавил ронин, вставший рядом со мной. Он обезоруживающе улыбнулся главе деревни и потянулся к своему поясу. — Могу заплатить за доставленные неудобства.

— Заплатить? Нет-нет-нет! — Мужчина энергично замотал головой и вытянул руку. — И слушать о деньгах не желаю. Вы — почетные гости Яматори. Какие еще неудобства?! Проходите, прошу.

— А они на удивление дружелюбны, — заметил Окамэ, когда мы вслед за главой направились по дороге к центру деревни. Жители кивали и улыбались нам, когда мы проходили мимо; они высовывались из дверных проемов и таились между домами. Окамэ помахал маленькому мальчику, наблюдавшему за нами из-за своей хибарки, и тот испуганно спрятался за стену. — Что с ними случилось, что они так самурям радуются?

— Не нравится мне это, — признался Тацуми, понизив голос. — Все это… странно.

— Что именно? То, что люди благодушно к тебе относятся? Да, теперь и я понимаю, что это может не на шутку бесить.

Глава деревни повел нас к огромному дому, стоявшему на небольшом возвышении. У этого дома тоже была крытая тростником крыша, но его окружала деревянная веранда, и справа и слева виднелись крылья, в отличие от однокомнатных хибарок, в которых жили крестьяне. По пути я заметила старого монаха в черных одеждах с железным посохом на плечах, присевшего под деревом у дороги. Он тоже улыбнулся нам и кивнул; я остановилась на пару секунд, отвесила ему быстрый поклон и поспешила за остальными. Окамэ очень странно на меня посмотрел, когда я его нагнала, но ничего не сказал.