Лисы округа Хансон

– Он сбежал, а ты чуть не погибла, за ним гоняясь! – отрезает Союль. Харин, стискивая зубы, смотрит на него снизу вверх. Теперь она хочет убить гоблина, это желание вспыхивает в ней неконтролируемым пожаром, сметающим всё на своём пути.

– У меня бы всё получилось, если бы не…

– Ничего бы ты не сделала! Оставь свою месть, она не приведёт к покою!

Союль в отчаянии и кричит, не заботясь о том, что его слышат жители деревни, из которой они так и не ушли. Харин садится, выбирается из объятий мужа и смотрит на него как на врага. Так же, как смотрела на Бёнчхоля в колодце, только без страха.

– Харин?

– Ты помешал мне, – цедит она, в уголках губ пузырится слюна. – И за это ты поплатишься.

Последняя кроха разума покидает её голову, во всём теле остаётся лишь желание убивать. Харин оборачивается лисицей и кидается прямо на Союля.

* * *

В пентхаусе «Ханган Отеля» темно и сыро, как в том деревенском колодце, где прятался Бёнчхоль. Харин сидит на полу посреди гостиной, от огней ночного города её закрывает высокая фигура Тангуна. Кровь тоненькой ниточкой стекает по его шее, груди и животу, пропадая за поясом ханбока, и появляется снова на его голой ступне. Крови вокруг него натекло уже много, и Харин, не понимая, что творит, опускает пальцы прямо в горячую жидкость. Теперь её руки по цвету могут соперничать с плащом и губной помадой.

– Я не сумела убить Бёнчхоля, – шепчет она, будто в полусне. – Вместо этого я перебила деревню вблизи Хансона, убила всех невинных людей, стариков, детей, женщин… Почему после такого ты позволил мне жить?

Тангун отвечает с абсолютно прозрачной грустью:

– Потому что ты не заслужила смерти. Ты заслужила очищение, но только через беспамятство я мог тебе его даровать.

Бред какой-то… Харин стонет, стискивает руками лоб и щёки, оставляя на лице кровавые следы от пальцев. Продолжает она почти равнодушно, потеряв силы злиться и маяться.

– Ты заключил Бёнчхоля в себе, запер, а мне изменил память, чтобы я думала, что он мёртв. Чтобы я… Чтобы…

– Чтобы ты могла жить спокойно. Я не желал тебе зла, как ты сознательно никому его не желала.

Харин поднимает пустой взгляд к Тангуну.

– Но я убила стольких людей.

– Как и я, – отвечает он, чуть улыбаясь. – Как и Хан Союль. Но ни я, ни ты, ни он не можем оставить этот мир и получить забвение, пока Бёнчхоль жив.

Почему Союль замешан во всём этом, Харин не спрашивает. Она боится, что ещё один крохотный осколочек правды убьёт её, закончит то, что не удалось внезапно вспыхнувшему видению из прошлого, в котором она вырезает деревню мирных жителей, виноватых лишь в том, что попались ей под руку. Подумать только, она половину своей длинной жизни считала, что это сделал Союль, клеймила его чудовищем, хотя сама была им.

«Почему он?» – задаётся вопросом Харин, но мысленно. Если спросить Тангуна напрямую, ответит ли он? Или оставит последнее слово Союлю, чтобы Харин медленно тонула в своём вновь обретённом безумии?

«Тебе не понравится истина», – подсказывает тхэджагви. Харин знает это. И – молчит.

– Теперь, когда тебе известно почти всё, – тихо произносит Тангун, но его голос ползёт к Харин и подхватывает её, ставя на ноги перед богом, – я бы хотел, чтобы ты покинула мой номер. Вернись утром, на рассвете. Союль объяснит тебе, как поступить с моим телом.

Харин вся вспыхивает, загораются от страха семь хвостов у неё на спиной.

– Шин Харин, – поражённо выдыхает Тангун. – Ты должна беречь себя, иначе пропадёшь в забвении, разве я не предупреждал?

– Я нечасто тебя слушаю, – отмахивается Харин. – И теперь не послушаю. Если ты умрёшь, кто будет следить за квемулями и квисинами? Бёнчхоль – не твоя забота, а моя. Я убью его, помогу тебе, и ты будешь жить, так?

Тангун смотрит на неё бесконечно грустными глазами, в которых плещется мудрость веков, Харин не познанных. Столько, сколько видел бог всех существ, кумихо и не снилось.

– Тебе не понравится смотреть на это, Шин Харин.

Едва Тангун договаривает, в дверях его пентхауса объявляется Союль. А вместе с ним – Тэун, Бэм и остальные, те, кого Харин пыталась уберечь от опасности всё это время. Они пришли прямиком в логово просыпающегося чудовища – наблюдать за смертью бога.

Файл 28. Бусина кумихо

Харин устала. Она не поднимает крик, не бунтует, как прежде. Молча идёт к Тэуну и, обогнув Союля, хватает детектива за руку.

– Почему вы здесь? – цедит она. – Я велела тебе держаться отсюда подальше и Бэма велела беречь.

– Сон Бэм, – зовёт вдруг Тангун. Имуги, вздрогнув, неуверенно косится на Харин. Та, прикрыв на миг глаза, кивает. Отказывать богу в аудиенции – себе дороже. Бэм подходит к Тангуну, глазея по сторонам, и увиденное ему явно не по душе, раз он вжимает голову в плечи.

– Тут с-с-смертью пахнет, – испуганно выдаёт он.

Тангун подзывает его поближе – длинный коготь медленно машет прямо перед носом Бэма – и подхватывает его за подбородок. Рассматривает, крутя его лицо вправо и влево, словно змеёныш – ценный лот на аукционе, который приглянулся ценителю-аристократу.