Литконкурс Тенета-98

Ах, голубым… Голубым, твою мать! Я работаю под началом у голубого!

Я сжал кулаки, но взял себя в руки, а Дергунин мерзко усмехнулся и сказал:

— Я и фотографию тебе принес. Сейчас…

Он начал рыться по карманам. А я, еще не отойдя от пережитого шока, стал продумывать план действий. Я покажу фотографию Очкову, а на ней, как бы невзначай, обведу фломастером его любовника, и сразу же спрошу про киборга. Посмотрим тогда, падла, как ты будешь вилять!

Наконец, Дергунин извлек фотографию и показал мне ее.

— Вот — Очков, — он ткнул грязным пальцем, в парня, смахивающего на нашего директора, заболевшего дистрофией, — а вот предмет его обожания. Неразделенная, так сказать, любовь.

Взглянув на "предмет обожания", я почувствовал страшную слабость и понял, что фотографию Очкову я не покажу. Незачем. С фотографии, приветливо улыбаясь, на меня смотрел наш киборг. Точь-в-точь.

То-то я удивлялся, что наш директор сделал подарок дизайнерам, избавив их от работы. Внешность предложил… По доброте, скотина, душевной, падла!!! Гад!!! В гробу я видал эту работу!!! И киборгов этих, иметых!!!

Десять минут рассвета

Я всегда выхожу курить на лестницу, даже когда Нинка с сыном уезжают на пару недель в гости к ее маме, и я остаюсь в квартире один. Никто меня не принуждает, просто не люблю запах дыма. Курить, на мой взгляд, можно, однако, воздух в квартире должен быть свежим. Тут есть множество тонкостей, например: если курить на лоджии, то запах все равно проникает в квартиру, потому что у нас так расположен дом, и все время дует сквозняк, про курение в туалете я вообще не говорю. Зато в тамбуре полная изоляция, я даже некоторое время дверь только слегка приоткрывал, пока не убедился, что можно и пошире, все равно дым не проникает. Но все эти эксперименты ставились очень давно, теперь все уже устоялось и вошло в русло.

А все-таки, курение — отвратительная привычка: плохо от чеголибо зависеть, даже если это что-то очень тебе нравится. Правда, все так устроено: короткие моменты блаженства, а потом длительные периоды мучений. Курение — лишь еще один пример. Пять минут назад дым щекотал тебе легкие, голова была чистой, душа пела, и вот, ты уже раб сигареты, от ее наличия или отсутствия напрямую зависит твоя судьба. Именно никотин скажет тебе, кто ты, насекомое, размазанное по асфальту, или птичка, порхающая в небесах. Встрепенется заветный огонек, перекочует из дырочки в зажигалке на кончик сигареты, и ты снова владеешь ситуацией. Или думаешь, что владеешь. Ведь, если хоть один раз не будет встречи с табачным дымом, твое одиночество станет столь всеобъемлющим, что мало не покажется. Мир поблекнет и потеряет краски.

Вот так-то! Наверное, я был чертовски счастливым ребенком, пока не попробовал курить. Вся моя свобода содержалась в промежутке между утренним торчанием в школе и вечерней болтовней с родителями, но как я жил в этом промежутке! Такая милая беготня по улицам, такое милое созерцание телевизора. Хотя, телевизор я стал смотреть позже. Сначала только бегал по улицам и был, кстати, душой компании. Без меня не обходилась ни одна затея. Зимой я был самым талантливым архитектором, летом заслуженным казакомразбойником. Неприхотливая и незамысловатая игра так изменилась при помощи моего воображения, что связь с первоначальным вариантом осталась только в названии. Потом все умерло. Почему-то на этой планете все всегда умирает. Все чаще в ответ на предложение поиграть, я слышал нелепые отговорки, все чаще отказывались играть по моим правилам или бросали на середине. Вот так, я остался один. Может, тогда я начал курить? Нет, позже, позже. Я помню, как мы, обделенные чудесами западной техники, слушали катушечный, кстати, неплохой по тем временам, магнитофон. Под сладкие звуки Yes, и скрипение и лязганье King Crimson, мы вдыхали дым всем телом, он душил нас, резал глаза. Я курил только папиросы, а когда были деньги, сигареты, но многие в нашей компании забивали косячки. Наркоманом не стал никто, все поигрались и бросили. Мишка Никифоров сейчас даже не курит. Мишка… Его чуть не выгнали из комсомола, когда узнали, что он слушает. А не выгнали потому, что наш председатель слушал все это вместе с нами и замял скользкий вопрос поскорее.