Любимая игрушка Создателя

Марго представляла себя в застиранном красном платьице и рваных сандалиях. С разбитыми коленками. Она явственно видит эту девочку – девочка, улыбаясь, смотрит на Марго, склонив голову к плечу… Возможно, это вовсе и не Марго в детстве, возможно, это чужая, увиденная случайно девочка. Но каждый раз, когда Марго пыталась вспомнить себя, она видела девочку в красном платьице, смотрящую лукаво и радостно…

Она старалась не думать о Сатане и той страшной истории. Пообещала кому-то, Кто Все Видит, Взвешивает и Предъявляет Счета к Оплате: я потом додумаю, честное слово! Я не убегу, я отдам долг! Тот, Кто Все Видит – большая фигура в белом с завязанными глазами, с весами в одной руке и мечом в другой, подумав, покивал слепой головой, – ладно, я подожду. Времени много. Времени вообще нет. Ничто не проходит, ничто не забывается, ничто не прощается. Ни тебе, ни потомкам. Падет на их голову… «Согласна, – шепчет Марго. – Я сама. С меня спрос. Не нужно на их голову…»

Марго устала бояться. Она, насколько могла, отодвинула свои проблемы в сторону, дала себе передышку, пока не родится Александра. Девочку она назвала Александрой, в честь бабушки, зеленоглазой Александры Величко. Ребенок должен родиться здоровым и крепким. На творог она уже смотреть не может, но ест, давится. И фрукты набили оскомину. Ей до смерти хочется черного крепчайшего кофе и сигарету, но Александра этого не поймет. Вот разродится Марго… тогда. Там посмотрим.

Посмотрим. Сатана не оставит ее в покое, и выхода у нее только два – бежать или принять бой. Если бы ненависть убивала, Сатана давно покоился бы в каком-нибудь спокойном и немноголюдном месте. Увы, не убивает ненависть. Он нашел ее снова. Те ребята на джипах опоздали на считаные минуты.

После этого он находил ее еще дважды, и оба раза ей удавалось ускользнуть. Весной, в апреле, он едва не поймал ее. Она спаслась чудом. Интуиция у нее развита будь здоров. Чуть что не так – давящая тяжесть в затылке, чувство тревоги, сухие губы. Но когда-нибудь наступит конец – не сумеет она убежать. Не успеет. Ну что ж, даже в этом случае можно кое-что сделать. Можно, например, выцарапать ему глаза ногтями, откусить нос, ударить коленом в пах… Но это в том лишь случае, если он выйдет один на один, врукопашную, без посредников. Иногда она обдумывает возможность самой выследить Сатану и убить недрогнувшей рукой. С наслаждением убить и, крича от возбуждения и неистовой радости, добить чем-нибудь, что подвернется под руку. Лопатой. Или камнем. Ноздри у Марго раздуваются, сердце колотится бешено, пальцы сжимаются. Берегись, Сатана!

Марго и Сатана чувствуют друг друга на расстоянии – иначе не объяснить, как он находит ее и как она всякий раз знает, что он где-то рядом. Марго сходила в церковь, поставила свечку. Попросила Бога не о помощи, не заслужила она помощи, а только о передышке. Пока не родится дочка. А потом… посмотрим, повторяла она себе. Посмотрим. С тем, у кого повязка на глазах, она договорилась. Бог тоже не против. Посмотрим…

Глава 3

Кто сморгнет первым?

Они снова сидели друг против друга – банкир Андрей Липатов, прикидывающийся журналистом, и генерал Колобов, прекрасно знавший об этом. Оба напоминали заядлых картежников. Оба пытались вычислить, что за карта на руках у противника. Андрею казалось, что козыри у него – он кое-что узнал, а генерал не в курсе, что именно ему известно. Но и генерал знает то, о чем он, Андрей, даже не догадывается.

Он ожидал звонка от генерала еще на прошлой неделе, твердо зная, что тот позвонит. Но генерал держал паузу. В том, что генерал узнал его, Андрей почти не сомневался. Генерал вспомнил его – если не во время встречи, то потом уж наверняка. Вспомнил, хотя… Нет, сказал он себе. Генерал Колобов вспомнил его сразу. Андрей помнит взгляд его бесцветных глаз, испытующий, жесткий. Такие, как генерал Колобов, никогда ничего не забывают. У сотрудников этого ведомства профессиональная память на лица и события.

Молчание затягивалось. Никто не спешил начинать первым. Улыбка Андрея словно говорила – ты меня позвал, ты хозяин, твой ход!

– Андрей Васильев… – произнес генерал, тоже растягивая тонкие губы в подобие улыбки. – Вы ведь не Васильев, не правда ли? – спросил он вдруг.

Андрей молча смотрел на генерала, не выражая ни малейшего замешательства. Он ожидал чего-то в этом роде – обманчивая улыбка и вдруг вопрос в лоб. Туше. Классика. И холодное любопытство в неподвижных глазах.

– Нет, – ответил он наконец. – Вы же сами знаете, что нет, Владимир Семенович.

– Знаю. Вы – Андрей Липатов. Банкир, а не журналист.

Если генерал думал смутить Андрея, то он просчитался. Он это понял, и на лице его промелькнуло разочарование.

– Верно. Я – Андрей Липатов. Я не журналист, а банкир. Я понимаю, это дурацкая идея назваться чужим именем. Но не мог же я прийти и сказать, я вас знаю! Да и не был я ни в чем уверен.

– Что же вам нужно от меня?