Любимая игрушка Создателя

Они встретились взглядами, и она вспыхнула. Он спросил строго, а зачем такие маленькие помидоры. В салат не положишь… Девушка расхохоталась, запрокинув голову, тонкая жилка билась на шее, и ответила – для красоты! Никакой пользы, одна красота! Как в цветах или маленьких лошадках пони…

Ее звали Лара.

Он с нетерпением ожидал окончания цветочно-плодового праздника. Бродил среди стендов, рассеянно скользя взглядом по разным диковинкам и не видя их. Задержался около выставки странных потусторонних существ, сработанных из коряг, пней, сосновых шишек народным умельцем – таким же корявым и несуразным, который сидел в плетеном кресле, глядя строго и мимо толпы. Существа эти были вполне индивидуальны и хара́ктерны, смотрели на человека осмысленно, словно все о нем понимая – прищурившись, исподлобья, кривовато улыбаясь. Далеко не красавцы, скорее наоборот – с высокими лбами, кривыми носами, косматыми бородами, острыми ушами и рожками, с изломанными узловатыми фигурами. Умелец видел в изначальном материале личность и легкими движениями инструмента выпускал ее на волю. Имена их он тоже знал, а если не знал, то называл по должности. Тут были «Ведема Настя», «Лесовик», «Старичок-Боровичок», «Гадуница Стелла», «Хозяин».

– Что такое Бережа? – спросил Андрей, протолкавшись к художнику.

Тот взглянул остро из-под косматых бровей. Глаза у него были необычного сизого оттенка, без зрачков – казалось, он слеп.

– Домовой, – ответил он наконец. – Бережет дом.

– Можно купить?

– Не продаю, – ответил мастер, пристально рассматривая Андрея.

– Почему?

– Это моя семья. – «Семья» он произнес с ударением на первом слоге – «се́мья».

– Тогда подарите, – брякнул Андрей неожиданно, смущенный настойчивым взглядом словно пленкой затянутых глаз.

Бережа смотрел внимательно, казалось, прислушивался к разговору. Был это небольшой мужичок, узкоплечий и сутулый, с длинной печальной физиономией, шишковатой лысой головой, острыми длинными ушами. Узловатые, неожиданно большие руки его были сложены на суковатой палке. Фигурка около пятидесяти сантиметров высотой поражала гармоничностью облика и материала – светлое дерево в пятнах от частых сучков, воспринимаемых не как случайность, а как замысел художника.

Умелец не ответил. Нырнул под прилавок, покопался там, достал кусок мешковины. Осторожно завернул Бережу и молча протянул Андрею. Тот растерялся – не ожидал ничего подобного.

– Бери, – сказал мастер. – Тебе нужнее.

Андрей принял подарок, чувствуя себя нелепо от странного его жеста. Бережа был тяжелый и теплый.

– Может, все-таки возьмете деньги? – пробормотал Андрей.

– За деньги нельзя. – Мастер махнул рукой. И сказал, заглянув ему в глаза: – Ты бы, мил человек, остановился. Жизнь – она большая…

Андрей держал в руках подарок, не зная, что сказать, а мастер снова исчез под прилавком. Только тощая спина торчала горбом.

Озадаченный Андрей пошел в глубь парка, выбрал место побезлюднее и уселся под старой липой. Бережу положил рядом. И задумался. Настроение приятного ожидания сменилось непонятной тревогой. Слова мастера задели его, хотя ничего особенного тот не сказал. Непонятен был и его поступок. Андрей положил руку на Бережу. Ему вдруг показалось, что он слышит сердце домового. Он опешил было, но потом сообразил, что это бьется его собственное.

Он подошел к оливковому павильону Лары на закате, когда уже расходилась праздная публика и разъезжались участники. Служители деловито сгребали горы томно и сильно пахнущих цветов. Она ждала его – он сразу это понял по тому, как она вспыхнула и засмеялась. Ее смех был как признание. Он протянул ей сверток.

– Что это? – спросила она.

– Это Бережа.

Лара развернула мешковину, ахнула:

– Какое чудо! Это Малахов! Но… он же ничего не продает!

– Это подарок. Я хотел купить, но он отказался. А потом сказал, бери, тебе нужнее. Он страный человек, этот Малахов.

– Странный, – согласилась Лара легко. – Живет один в лесу…

Подворье Лары напоминало оранжерею. Андрей никогда еще не видел столько цветов сразу. Он мог назвать два-три цветка, здесь же их были десятки, а то и сотни. Небольшой деревянный дом утопал в зелени, даже веранда была заставлена ящиками с рассадой. Ошеломленный, он оглядывался по сторонам. «Райский сад, – сказал наконец. – А где яблоня познания?» – «Там!» – Она махнула рукой куда-то за дом. «Ты не Лара, – сказал он серьезно. – Ты Ева из райского сада. Фермерша Ева». Она расхохоталась.

Они словно встретились после долгой разлуки и теперь узнавали друг друга и присматривались, определяя произошедшие перемены. И в этом узнавании была радость. Наверное, в другой жизни они были знакомы. Память исчезла, а чувство осталось. Удивительно, с какой легкостью иногда сходятся люди. Минуту назад незнакомые, чужие, а через минуту чуть ли не родные. Она смеялась, запрокинув голову. Он вдруг привстал и поцеловал ее в губы. Она ответила неумело и жадно. Бережа, освобожденный от мешковины, смотрел задумчиво…