Любимая игрушка Создателя

Банкетный зал отеля был почти полон. Сияли под потолком хрустальные люстры, на столах вдоль стен были сервированы легкие закуски – орешки, крекеры, оливки, кубики сыра и безалкогольные напитки. Сдержанный гомон голосов, звяканье стаканов, шум отодвигаемых стульев, возбужденные возгласы и поцелуи при встрече старых друзей и коллег, щелканье аппаратуры, вспышки блицев, хотя снимать было еще нечего. Это была особая каста, особые люди, знающие мир с изнанки, ничему не удивляющиеся, ни перед чем не пасующие погубители репутаций и хищники. Солдаты мощной армии, вооруженные планшетами, фото– и видеокамерами, блокнотами, часто рискующие жизнью в горячих точках ради удачного репортажа. Мощный противовес грязному миру политики, меч карающий на страже демократии, может, чуть-чуть зазубренный…

По обширному залу бродили молодые люди с глазами, напоминающими лазерные установки, от внимания которых не ускользало ни одно сколь-либо заметное движение, жест или взгляд, с оттопыривающимися под мышками пиджаками, с бутоньерками микрофонов на лацканах. Они, как сторожевые псы-волкодавы, готовы были вцепиться в глотку любому.

Андрей Липатов стоял у колонны неподалеку от сцены. На плече его висела фотокамера, в руках он держал блокнот. Он с трудом удерживался от того, чтобы не смотреть поминутно на часы. В кончиках пальцев покалывало. Правое колено дрожало мелкой противной дрожью. В затылке нарастала знакомая тяжесть. Начало пресс-конференции было назначено на десять. В последний раз, когда он взглянул на часы, они показывали без семи десять. Ему пришло в голову, что где-нибудь рядом может стоять «дублер». Вернее, не дублер, а «соглядатай», который получил соответствующий приказ… уничтожить его после завершения… операции. Серый Кардинал это вам не покойный генерал Колобов, болтун и ничтожество. Серый Кардинал немногословен, страшен и беспощаден. Один голос чего стоит! Тихий, неторопливый, очень спокойный. Слова падают как камни. А взгляд! Андрею не удалось рассмотреть его лица при встрече – тот сидел в глубине кабинета, в полутьме, только взгляд, ощупывающий Андрея, был ощутим, как прикосновение… гада. Такой раздавит не раздумывая.

Задумавшись, он почти пропустил миг, когда на подиуме появился человек в черном смокинге. Он поднял руки, призывая к тишине. Дождавшись, заговорил по-английски. Спич его был короток, с десяток фраз всего. Андрей не все понял, но и того, что он понял, было достаточно. Человек несколько раз повторил: «Йоханн Фрауэнхофер».

Еще через минуту выкатилась группа из четырех человек – трех громил-телохранителей и героя дня Йоханна Фрауэнхофера. Йоханн в белом фраке и белой бабочке смотрелся плейбоем и светским львом. И игра началась. Террорист поднял руки, приветствуя журналистов как своих гостей, видимо, ожидая аплодисментов. Не дождался, пожал плечами, словно говоря – как хотите! Приподняв фалды, красиво опустился в кресло в центре подиума, закинул ногу на ногу, улыбнулся, обвел взглядом зал – здоровый, упитанный, загорелый, несмотря на содержание под стражей, – видимо, частый гость тюремного солярия для самых избранных, если таковой имеется. Жизнерадостный. После короткого раздумья ткнул пальцем в рыжего детину в первом ряду. Тот поднялся и спросил в лоб:

– Господин Фрауэнхофер, правда ли, что вы были замешаны в убийстве принцессы Дианы?

По залу прокатился шумок. «Так он вам и расколется», – злорадно подумал Андрей.

Йоханн Фрауэнхофер загадочно улыбался и не торопился отвечать.

«Он издевается над ними, – подумал Андрей, отделяя себя от людей прессы. – Ну, ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последний». Он чувствовал, что уже ненавидит этого человека…

Выдержав паузу, террорист сказал:

– Неправда. В убийстве принцессы Дианы я замешан не был. С женщинами я не воюю. – Помолчав, добавил: – Даже за очень большие деньги!

В зале засмеялись.

– Господин Фрауэнхофер, как случилось, что вы попались? – выскочила бойкая дамочка с пронзительным голосом со второго ряда. – Это что, профессионализм высочайшего класса вашего противника или… ваш недосмотр?