Любимая игрушка Создателя

– Совсем как Мауго, – тоже принимается плакать Рита. – Тоже ничего не помнит. Сегодня заскочил в музей, дело у него было. Выпили кофе, а потом он говорит, позвоню, надо бы сбежаться, напомни телефон… Представляешь? Он забыл мой телефон!

Они плачут обе, в унисон, шмыгая носами, полные горя. Рита вытирает слезы носовым платком, Лара принесла из кухни салфетку для себя.

– Ладно, – наконец подводит черту Рита и решительно сморкается. – Кончай наводнение. Я давно подозревала, что мы с ними настолько разные, что никаких точек соприкосновения, кроме физиологических, у нас нет и быть не может. Всякая духовная близость, взаимопонимание и тому подобные вредные выдумки суть фигня, одна фигня и всяческая фигня. Тянет трахаться – есть духовность, не тянет – нету. Вот тебе и вся философия, и великая тайна. Давай лучше чай пить, старушка! Я в ресторане так ничего и не съела, настроения не было, а сейчас вдруг оголодала… как волк! У меня в холодильнике остатки орехового торта, а хочешь, можно омлет сделать? Меня Мауго научил…

– Я тоже как… волк. Не надо омлета, – отвечает Лара поспешно, опасаясь новых слез. – Хватит торта!

– Жизнь продолжается, – продолжает Рита, тяжело поднимаясь с дивана. – Придете послезавтра ко мне в музей, рассмотрим его поближе, а то и спросим, почему сбежал втихаря. За все спросим. Ничего хоть не спер?

Лара невольно рассмеялась, покачала головой – ничего.

– А ведь запросто мог, – говорит Рита. – Какой-нибудь селекционный цветной горошек! Тем более что с собакой сторожа… как ее? Жулька? он так крепко подружился…

* * *

Расставшись с девушками, Андрей Липатов неторопливо побрел домой. Он жил не в гостинице, а на квартире, снятой для него людьми Серого Кардинала, у которого все и везде было схвачено. Этот человек назвался при встрече Василием Петровичем, но Андрей по старой памяти называл его Серым Кардиналом. Встреча с подругой Андрея Калмыкова в планы его не входила и явилась полной неожиданностью. Более того, она была некстати. От усилий «соответствовать» и не ляпнуть лишнего у него даже разболелась голова. Странная история – наткнуться на женщину брата здесь, в чужой стране, совпасть с ней во времени и пространстве! Один шанс из тысячи, даже из миллиона. Он ведь не собирался заходить в эту церковь, но словно что-то подтолкнуло его к черному арочному входу, из которого тянуло холодом и запахом горящих свечей… Судьба? Та самая, которая столкнула его с братом? Шустрая, с маленькими рожками? Андрей даже рассмеялся, представив себе эту судьбу – существо быстрое, неуловимое, с лукавой мордочкой, почему-то мохнатой, и распяленным в каверзной улыбке ртом.

Квартира, где он жил, находилась на главной торговой улице города – Марияхильферштрассе, в мезонине дома под номером тринадцать, что Андрей счел добрым предзнаменованием. Дом был построен еще в начале прошлого века и разукрашен декоративными балкончиками, цветочными гирляндами, геральдическими щитами и медальонами.

Он вошел в небольшой вестибюль квартиры, сплошь отделанный темно-серым мрамором, уже не впервые подумал – мрамор тут у них, видимо, дешев. Включил свет. Квартира была поразительно красива – музей, а не квартира. Настоящая старая венская квартира, сказал смотритель, вручая ему ключи. Две большие комнаты – гостиная и спальня, потолки под четыре метра, высокие окна и прекрасный паркет. Был еще камин с ажурной решеткой и мраморной доской. Здесь мрамор был кроваво-красный с серыми прожилками.

Обстановка гостиной была скупа – громадный коричневый кожаный диван с парой гобеленовых подушек, стеклянный столик на колесах и большой телевизор в углу. На полу – желтый ковер. Хрустальная люстра на потолке. И больше ничего – ни книги, ни безделушки, ни цветка – стерильно, пусто. В спальне стояла громадная жесткая кровать, которую Андрей за величину окрестил императорской, ночной столик с лампой под желтым абажуром, длинная скамья в изножье.

Печальное ощущение пустоты и необжитости…

Он разделся в спальне и походил нагишом, не стесняясь незадернутых штор. Достал из стенного шкафа халат и отправился в ванную. Бросил халат на край ванны, открутил сверкающие золотом краны, присел, ожидая, пока наберется вода. Ванна была необычная и, разумеется, тоже мраморная – черная на сей раз, круглая, в виде ракушки – небольшой плавательный бассейн-джакузи, а не ванна.