Любовь без поцелуев (СИ)

– Да ладно? – честно говоря, я удивился. Я, конечно, от «отвратника» этого всякой пакости ожидал, да и чуял, что он с дириком что-то трёт. – С чего бы мне тебе верить?

– Отвечаю.

– Отвечать на уроке будешь. Он же вроде твой друган?

– Да какой он мне, нахуй, друган, чечня беспонтовая! Пидор он!..

Я хлебал коньяк и внимательно слушал. Оказывается, ещё в начале года Азаев, Таримов и прочая шобла договорились с директором о хороших результатах на ЕГЭ – не забесплатно, само собой. Сумма была вполне подъёмной. А потом Таракан запросил больше. И Азаевские предки, вместо того, чтобы держать круговую оборону, согласились.

– Теперь и с нас он столько вымогает, собака бешеная. Типа, за меньше хер вы получите. Сука этот Азаев, так козлить! Там с ним ещё несколько мудил согласилось и думают теперь, что все ему бабки потащат. А Азаев… Он давно с директором какие-то мутки мутит, тогда ещё, на каникулах, когда нож достал. Я ваще нихуя не понял, чё тогда вышло, только ведь чего-то у них не срослось. Он злой на тебя был и на этого пидора московского, всё говорил, что, типа, отомстит. Только к этому, как там его, Религину…

– Веригину.

– Вот, хер бы он к нему сунулся. Тот сильно блатной был, как я понял, хоть и пидор. А вот ты…

– А что я? – я протянул стаканчик, Таримов налил мне ещё коньяка, да не жалеючи. Я чувствовал его одеколон – какой-то очень сладкий запах, который застревал в горле. Как будто много фруктов и цветов в душной комнате.

– А тебя он сильно ненавидит.

– И пускай. Я его, мудака, тоже терпеть не могу. Если у него проблемы – пусть подходит. Я ему поясню за жизнь.

– Ща, конечно. Ты его тогда чуть не прибил на покере, он со страху чуть не обосрался. Он к тебе не сунется. Но тут кое-кто из девчонок наших разговор интересный слышал. Вроде недели через две тут его братаны приедут…

– Это боевики которые? – вспомнил я эту байку.

– Хуй собачий они боевики. Одного вроде за угон садили, у другого просто хулиганство. Короче, братья его и ещё какие-то перцы. И искалечат тебя нахуй.

Я смотрел на бабу в высоких красных сапогах, с раздвинутыми коленками, сидящую на низком белом диванчике. Интересно, смог бы я её трахнуть? Не знаю, может, если бы постарался… Макс говорил, что может, только ему не в кайф. Понимаю. Если выбирать между этой бабой и парнем – допустим, типа Вовчика, то я предпочту парня, стопудово. А если выбирать из парней, то я, конечно, предпочту Макса…

– Таракан обещал им помочь. Так что два варианта есть – либо тебе когти рвать отсюда, либо… – он прищурился, заглядывая мне в глаза. – Либо мне думается, что сильно охуел Азаев. Надо его наказать. Так, чтоб он, блядь, сам съебался куда подальше.

Я кивнул, продолжая молчать. Я понимал, что он имел в виду, говоря «наказать». Унизить. Опустить.

– А чтоб он не рыпался… – Таримов тяжело встал с кровати и подошёл к тумбочке. – Глянь, что есть.

Это была ручная видеокамера (вот везёт мне в последнее время на «сам-себе-режиссёров»), не такая, как у физрука, побольше немного.

– На плёнку запишем. А то мало ли что ему в голову придёт.

– А не боишься, что он тебя из-за этой плёнки порежет? – я одним глотком допил коньяк.

– Не, не порежет. Он трусливая сволочь. Ты бы – да, – Таримов убрал камеру, – да ты бы и резать не стал. Придушил бы. Я бы тебя опускать не рискнул.

– Это почему же?

– Да так, – он достал сигареты, протянул мне одну. Я взял. Зажигалка у Гамзата была понтовой – серебряная, с каким-то золотым рисунком. – Тебе ж всё похуй, беспредельщику. Поморщишься, отряхнешься, а меня потом найдут в лесочке через месяц, если вообще найдут. Спасибо, я ещё поживу.

– Хороший у тебя коньяк.

Коньяк был действительно хорошим. От него было тепло в желудке и груди, и это тепло сохранилось до самого отбоя. Игорь, хоть и страдал хернёй, а всё равно припёрся, когда я уже проветрил комнату и теперь лежал в постели, рассматривая кольцо с зелёным камнем. В голове так и крутилось кино, как я подхожу к Максу и надеваю ему кольцо на палец. Без слов, без всего. И он тоже промолчит в ответ, ничего тупого не ляпнет, просто будет смотреть на свою руку и улыбаться, как только он умел.

– Чё так в комнате холодно… И зачем тебе это кольцо, ты же его не носишь и не будешь.

– Нравится, вот и всё. Может подарю кому потом.

– Ага, конечно. Не забудь ещё рассказать этому кому-то, что коробочка – украденная.

– Я её не крал, ты отлично знаешь.

– А как это называется? – Игорь выключил свет и залез под одеяло, забренчали пружины. – Она меня теперь всё время докапывает… Мы ходили искать кулончик и не нашли, это же надо было так со всей дури зашвырнуть!

– Ну ещё бы вы нашли! – я мяч баскетбольный так бросаю, что он через весь зал летит, от стены отскакивает и обратно прилетает, а тут какая-то висюлька. – И вообще, чего ты паришься? Возьми бабки, попросись на выходные, купи ей «цацку» и подари на этот, как его… День святого Валентина!

– Знаешь, что?! Она, вообще-то, не такая!

– А ты просто попробуй, а потом ной, такая-не такая, послала-не-дала!

– Не в «цацках» же дело!