Любовь и бессмертие

– Так Марь Васильевна почти опрокинула кастрюлю, – рассказывала она, делая мне причёску. – Хорошо Ольга успела схватить кастрюлю за ручку, ну и вернула её на плиту. Часть супа всё равно вылилась на пол, всю кухню забрызгало. Обед задержался на сорок минут, пока Ольга с Женей отмыли всё. Вначале Оля сама управлялась, а Марь Васильевна воду бегала в ванную менять. Как обе не заметили, что малые взялись помогать? Увидели когда, хотели прогнать, а как прогонишь? Детки успели испачкаться так, будто в супе купались. Макс Сергеич на галдёж пришёл, посмеялся и говорит: «Зачем прогонять, пусть помогают», а сам Настю позвал и Женю. Настя деток стыдить начала, а Саша ей говорит: «Почему лугаешься, Настя? Беда у Маши случилась, мы лешили с Андлеем помогать». Ну и помогали до конца! С Женей на пару Ольга быстро управилась. А Настя деток на руках понесла отмывать, пока несла до детской, сама от них перепачкалась вся. Я Марь Васильевне потом говорю: собак надо было позвать, они быстро бы порядок навели, вылизали бы всё, а потом Ольга бы и вымыла. Не согласилась, говорит, собакам на кухню нельзя – один раз нарушим запрет, потом как запрещать-то?

К ужину я вышла в туалете, только вчера полученном из модного салона «Марфа» – совместном предприятии Кати и Марфы, где Марфа была кутюрье, а Катя инвестором и не только. Благодаря грамотной рекламной политике, проводимой Катей, салон довольно скоро получил известность, а благодаря таланту Марфы, стал местом паломничества модниц Москвы.

К платью из струящегося шифон-атласа, я надела подарок Максима – гарнитур из австралийского жемчуга – подвеску с крупной розовой жемчужиной, увенчанной короной из бриллиантов и кольцо с такой же жемчужиной, покоящейся на ложе из бриллиантов.

– Детка, ты восхитительна! – с такими словами встретил меня у подножия лестницы Андрэ и, обнимая, шепнул на ухо: – Прости, милая! Ворчу по-стариковски. Прости за все вечера, что встречал упрёками. – Не выпуская из объятий, он заглянул мне в лицо. – Плакала.

Большими усилиями остановленные слёзы, вновь навернулись на глаза.

– Ну-ну, девочка, не надо, – испугался граф. – Работай в своём офисе, раз тебе нравится!

За ужином семья ещё раз обсудила происшествие на кухне, Маша каялась в безрукости, Катя сожалела, что не присутствовала и всё пропустила. Домочадцы, как всегда, подтрунивали друг над другом, иногда взрывались хохотом на реплики Марго, Павла или Василича.

Перед десертом Серёжа пригласил меня на танго. По негласному договору, мы теперь танцуем только «обывательское» танго, так Савелий когда-то назвал танго без драматизма страстей. Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом объятий, ощущая обнажённой кожей плеча дыхание Серёжи. Склонившись ко мне, он касался щекой моих волос. «Скучаю я, Серёжа! – жаловалась я мысленно, – спать без тебя я уже привыкла, не привыкла, не научилась в объятиях твоих оставаться спокойной».

– Лида, ты чарующе хороша, – с заметной хрипотцой в голосе прошептал он. – Маленькая, умоляю, вернись ко мне!

Я сделала попытку остановиться.

– Серёжа…

– Чччи, Девочка. Не отнимай крохи у нищего, позволь подышать твоим ароматом до конца мелодии. – Уже не щекой – губами он прикоснулся к моим волосам.

Я всхлипнула.

– Чччи, Малышка. Себя мучаешь, меня мучаешь. Но это пройдёт – когда-нибудь Дед Мороз исполнит наше желание.

– Какое?

– Быть вместе. Когда-нибудь ты снова доверишься мне, я возьму тебя на руки и уже никогда не отпущу.

В семье готовились к встрече Нового Года – кто был озабочен подарками, кто нарядом, кто своей ролью на семейном празднике. Малыши тоже готовились, таясь от всех, готовили подарки членам семьи.

– Папа, пойдём? – окружили они Серёжу, как только он проводил меня на место.

– Саша, Андрей, папа ещё чай не пил! – остановила их Катя.

Малые подняли головёнки к Серёже. Он присел, подхватил их на руки, чем вызвал оглушающий вопль восторга, засмеялся сам и понёс деток в игровую. Свои тайны детки разделяли только с отцом.

Озабоченный долгим отсутствием Стефана, Павел, в который раз оглянулся в сторону холла и пробормотал:

– Главный Дед Мороз где-то задерживается.

– Дак, наверное, Снегурку помоложе выбирает, – тотчас отозвался Василич.

– Василич, это тебе помоложе подавай! А Дед Мороз, он мужчина основательный, ему серьёзная женщина нужна.

– Дак, ты про што, Паша? – словно бы растерявшись, спросил Василич. – Снегурка-то внучка Деду Морозу никак.

– Мама, – тронул меня за плечо Максим. Он выдвинул стул Серёжи и присел со мной рядом. – Мама, прости. Чувствую себя виноватым.

– Забудь, милый. Ни в чём ты не виноват. – Потянувшись к нему, я его поцеловала. – Это я позволила себе расклеиться. Давай твой разговор разговаривать. Полагаю, он будет неприятным?

Макс кивнул.

– Раз так, пойдём в кабинет. – Я оперлась на его руку и поднялась из-за стола. – Не знаешь, куда Стефан подевался?

– Знаю, подарки покупает. А потом хотел Анюту проведать. Плохо ей, тошнит беспрестанно.

– Ясно.

– Твой Фонд банкрот, – объявил Макс без расшаркиваний и реверансов, едва мы вошли в кабинет. – У тебя большой перерасход средств.