Любовь и бессмертие

Не соглашаясь, я покачала головой и повторила его фразу:

– Не идеализируй, милый, не всегда.

Мы помолчали. Максим сполз с дивана на пол и положил голову на мои колени. Любуясь волной его волос, я перебирала их и думала: «Разные, совсем разные у меня дети. Макс с ранних лет не позволял стричь себе волосы, а Андрей требует, чтобы стрижка была, как можно короче. Максим и Катя жили и живут в относительной независимости друг от друга. Сашка с Андреем всегда вместе, занимаясь разными делами, стараются не терять друг друга из виду, а если вынуждены разбежаться по разным комнатам, бегают проведать друг друга. Я очень старалась «правильно» воспитывать старших, и совсем не задумываюсь над воспитанием малых. А они растут чуткими и любящими… А Катя… а Катя несчастна, и несчастна она со мной. Мечется от любви к ненависти. Чтобы помочь ей, мне надо понять – где, когда я преступила черту, через которую преступать было нельзя? Сколько бы не думала, не анализировала, что-то я упускаю… очень-очень важное что-то…»

– Прости меня, мама.

– Сынку, милый, да за что же? За что прощать, если нет вины! Ты моё счастье, моя опора. А настроение моё после работы расценивай, как капризы уставшей от предновогодней суеты женщины.

– Нет, мама. Рассчитывать на поддержку близких, это не каприз, поддержка близких – это необходимость.

У меня перехватило дыхание, а потом и слёзы наполнили глаза. В один вечер, вначале Андрей, потом Макс, двое любимых мужчин признали моё право на работу вне дома. Я прошептала:

– Благодарю, милый. – Тайком отёрла с глаз слёзы и увела разговор в сторону: – Я сегодня узнала, что подчинённый предпочитает получить чёткие указания, чем думать сам.

– Наверное, так, мама. Управлять подчинёнными надо посредством прямых приказов. Сотрудники, помимо твоего отношения к ним и независимо от должности, делятся на два типа: одни – партнёры, другие – подчинённые. Подчинённые исполняют указания, не беспокоясь о конечном результате. Партнёров интересует успех дела, и они сами ищут решение.

«Вот так! Просто и понятно! – восхитилась я сыном. – Проша, выходит, подчинённый? А Вячеслав и Лёва – партнёры, и Алла тоже, и Лилечка, и другие».

Покинув дом и семью, я начала лично руководить Фондом и первым своим достижением имела увольнение почти всех сотрудников. Из прежнего штата оставила только троих – управляющего Льва Валерьяновича, бухгалтера Лилечку – хрупкую блондинку с кукольным личиком и стальным характером, и Аллу, исполняющую не пойми какую роль и занимающую должность под названием «менеджер». В течение полугода я набрала новых сотрудников, таких, для которых слово «благотворительность» означало не только название места работы, а имело свой первоначальный смысл. И Прошу я позвала первым.

– Спасибо, сынок, хороший урок! – с чувством поблагодарила я Макса.

«Вот только этот урок не разъясняет сетований Серёжи о «геройстве».

Максим поднялся на ноги, нахмурился, постоял и пошёл к столу. Я спросила:

– Ты хотел что-то сказать?

Он сел за стол и, помедлив, поднял на меня глаза.

– Скажу. Мама, Катька предполагает в людях отнюдь не превосходные качества.

День второй

Проснувшись, я позволила себе понежиться в кровати. Была суббота.

«Хорошо! Всё замечательно хорошо! Осталось провести Бал, и год закончится. Надеюсь, гости Бала будут щедры на благотворительность». Я засмеялась, вспомнив лицо Льва, прибежавшего ко мне в кабинет на следующий день после моего разговора с Максимом.

– Лида! Господи, боже мой, Лидия Ивановна, мы спасены! Чудо какое-то! На счетах денег полно! – Он снял очки и в радостном изнеможении упал в кресло. – Вам смешно, а я уже под суд идти собрался!

– Кто отправитель, знаете?

Он согласно покивал, тотчас, в прямую противоположность, энергично замотал головой. Чуб его реденьких волос, закреплённых фиксатором, не шелохнулся. Лев носил модную причёску – тщательно выбритые виски и затылок венчал клок волос на темечке и макушке. Да и не клок вовсе, и не чуб, а так, хохолок, совсем уж прозрачно реденький ближе ко лбу. Взгляд его близоруких серо-голубых глаз без очков был трогательно-беспомощным.

– Три источника. – Он растопырил перед своим лицом три толстых пальца с ущербными ребристыми ногтями, украшенными множеством заусенец. – Один известен. Один. – Лева оставил вытянутым указательный палец. – Оттуда деньги и раньше поступали. Остальные два, чёрт его знает, кто отправил. Огромные суммы, Лида!..

«Зачем Макс отправлял суммы с разных адресов? – пришло мне в голову, и я вновь засмеялась. – Ох, и зачем мне знать, зачем? Макс знает, как лучше! Главное, чтобы денег на всё хватило, Лев сказал, ещё и останутся!»

Я с наслаждением потянулась. И только хотела опять свернуться клубочком, как в дверь постучали. На ходу надевая халат, я побежала к двери.

– Мама, вставай! – В комнату ворвались малые, а за ними Катя.– У нас дел невпроворот! – Катя наскоро чмокнула меня: – Доброе утро!

Я присела, обнимая, целуя и слушая, перебивающих друг друга малышей:

– Мамочка, с доблым утлом!

– Добррое утррро, мама!

– Мама, мы ёлки наляжать сегодня будем!