Любовь и бессмертие

Несмотря на возвращение Серёжи, Макс остаётся главой семьи и ведёт себя с малыми, как отец. Малоразговорчивый, серьёзный Андрей оживляется только при общении со старшим братом или отцом, обсуждая с ними историю великих битв или тонкости современного оружия. Со мной Андрей снисходительно отзывчив, то ли терпит мою нежность, то ли, и впрямь, испытывает в ней потребность – иногда, прижавшись к груди, попросит: «Мама, помолчи со мной». Лучистая Сашка перемещается с рук на руки, с коленей на колени, даря всем без разбору любовь и радость. Даже Даша оживает, отогревается в её присутствии, целует и голубит Сашу, смеётся и неожиданно для себя самой начинает строить планы на будущее. Стефан и Андрэ благоговеют перед Сашей – обнимая её, замирают, будто в экстазе, не могут надышаться её воздухом и наглядеться в её синие глаза и абсолютно теряются, не зная, как вести себя с Андреем.

Я вздохнула, и вздохнула слишком шумно, так, что Володя взглянул на меня уже без лукавства, а Паша, не поворачивая головы, спросил:

– Ты чего, Маленькая?

– Думу думаю, – буркнула я.

Машина повернула на площадку перед стеклянным небоскрёбом. Серёже я так и не позвонила. Павел открыл дверцу, опираясь на его руку, я вышла и предупредила:

– Паша, только до дверей офиса. Внутрь вы не заходите.

– Понял уже, чего десять раз-то одно и то же?

Скоростной лифт доставил так быстро, что заложило уши. Павел и Володя остались стоять, и я спросила:

– А куда?..

– Ты же сказала до дверей офиса. Весь этаж – офис Сергей Михалыча.

Я осмотрелась – на площадке, украшенной современной живописью, дверь, и правда, была одна.

– Ясно.

– Нам-то куда деваться?

Я пожала плечом.

– Вниз. – И шагнула к красивым массивным дверям.

За спиной с мягким шипением закрылась дверь лифта, я выдохнула, взялась за бронзовую ручку и потянула дверь на себя. В просторном холле никого не было. Из холла направо и налево уходили коридоры, в глубине располагалась лестница, ведущая наверх, и никаких указателей. Я решила стукнуться за справкой в первую попавшуюся дверь и повернула направо. Две ближайшие двери были закрыты, третья поддалась, и я вошла в накуренное помещение.

– Я тебе говорю, так она не влезет.

– Влезет.

– А я говорю, нет.

Двое мужчин, опираясь на локти и выставив зады в противоположных направлениях, лежали на столе, лбами почти соприкасаясь друг с другом.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

Тот из двоих, что был направлен ко мне головой, поднял глаза. Другой, не отрываясь от дела, спросил:

– Кого там чёрт принёс?

Я хохотнула.

– Избушка-избушка, повернись к столу задом, а ко мне передом.

Мужчина вначале весь напружинился, потом резко оглянулся и, оттолкнувшись от стола, встал, рассматривая меня изумлёнными глазами. Я поблагодарила:

– Спасибо, – и радостно сообщила: – Чёрт меня принёс. Я Лидия. Привет! – и помахала рукой.

Мужчины пялились на меня, как на привидение. Хотя в таком дыму, возможно, я и выглядела привидением. Я сделала ещё одну попытку их разговорить, щёлкнула пальцами и воскликнула:

– Отомри!

– Привет!

«Смотри-ка, сработало!» – обрадовалась я. Меня поприветствовал тот, что продолжал лежать на столе.

– Ты… – он исправился, – вы к кому?

– Я ищу кабинет Сергея Михайловича.

– Ааа… так надо…

– Так вы не туда …

Заговорили они разом и так же разом смолкли. Я ткнула пальцем в того, кто поздоровался.

– Говори ты, о, Великий Дымопроизводитель.

Мужчина рассмеялся и принял вертикальное положение.

– Дымопроизводитель не я, – он указал пальцем на второго, – это он отравляет жизнь окружающим. Вы пошли не в том направлении. Из холла вам надо было свернуть налево, по коридору до упора, офис шефа там. – Видимо, не надеясь, что я его пойму, он сопровождал объяснения жестикуляцией.

– Благодарю. – Я вежливо попрощалась: – До свидания. – И вышла.

Прикрывая за собой дверь, услышала восторженный шёпот:

– Это она!!! Я фотографию видел!

Из холла я оглянулась – в щели приоткрытой двери одна над другой торчали две головы. Я хохотнула, и дверь тотчас захлопнулась.

Гулко цокая каблуками в безлюдном коридоре, я дошла до указанной двери, потянула её на себя и протиснулась в приёмную. На фоне раскинувшейся за стеклянной стеной Москвы за столом сидела девушка в строгой белой блузе, тёмные волосы гладко зачёсаны назад, скромные серьги, скромный макияж, скромный маникюр, из-под стола выглядывает ножка в туфле PRADA.

– Здравствуйте. Могу я увидеть Сергея Михайловича?

Девушка смерила меня взглядом, в следующее мгновение милое лицо её осквернила профессиональная улыбка.

– Сергей Михайлович просил его не беспокоить.

И всё?! Ни тебе вежливого: «Вы по какому вопросу?», ни услужливого: «Могу я вам чем-то помочь?» Такой встречи я не ожидала. Я вытащила из кармана телефон и нажала на вызов.

– Да, Лида.

– Серёжа, я у тебя в приёмной. Мне говорят, что ты…

Дверь кабинета распахнулась.

– Маленькая, что случилось?

Его тревожный взгляд ощупал моё лицо, потом опустился ниже, охватил ноги между сапогами и коротким трикотажным платьем и вернулся к лицу. Я смутилась – длинное пальто, призванное прикрывать мои почти голые ноги, в помещении я распахнула.