Любовь и бессмертие

Я вздрогнула и посмотрела на секретаршу. Выскочив из-за стола, она метнулась на зов, я посторонилась, придерживая для неё дверь, сказала никому не нужное:

– До свидания, – и ушла.

У лифта стояла минут пять, вспоминая ласки и стараясь словами страсти: «сладкая… желанная…», стереть из памяти: «забыл… я забыл тебя…» Не получилось.

Моя деловая встреча не задалась с самого начала. Приехала я вовремя, а мой визави явился на десять минут позже, не один, а с партнёром, и оба изрядно захмелевшие. Михаил Александрович принёс извинения и за опоздание, и за нетрезвое состояние и предложил:

– Милая Лидия, красавица вы моя, давайте сегодня просто посидим, хорошо покушаем, выпьем, ближе познакомимся друг с другом. А завтра я сам приеду к вам в офис, и мы обсудим наши с вами дела. А? – Он смотрел умильными, утонувшими в отёчных веках, глазками. – Ну же! Не хмурьте ваш прелестный лобик и соглашайтесь.

Его партнёр присоединился к уговорам:

– Да-да, соглашайтесь, – вслед за Михаилом Александровичем повторил он и захихикал, показывая налипший на зуб листик зелени, – посидим, пообщаемся. Деловым людям всегда есть о чём поговорить за кружечкой коньячку.

«Какой неприятный мужичок, – с брезгливостью подумала я, глядя на его жёлтые, крепкие зубы в расщелине узких губ, – и петрушка эта на зубе, и эта «кружечка коньячку», и смех этот тухло пошлый…»

– Мне жаль, господа, я вынуждена…

– Нет-нет-нет, – мужичок схватил меня за руку, чуть выше локтя, – гусары отказов не принимают!

«О!» – закатила я глаза.

– Не капризничай, милая. Ну! Скажи мне, что ты хочешь? Хочешь шубку новую?

Я поморщилась.

– Михаил Александрович, оградите меня от пошлости вашего партнёра.

По-прежнему умильно глядя на меня, Михаил Александрович послушно воззвал:

– Рудик, оставь девушку в покое!

Рудик не отреагировал и, приблизившись дурно пахнущим ртом, зашептал:

– Дурочка, оставайся! Ты такая чистенькая, – он шумно потянул носом воздух, – свеженькая… я тебя всю, слышишь… всю-всю вылижу.

Я обхватила пальцами его запястье, в запястье чмокнуло, он вскрикнул, похотливое лицо ненадолго исказилось от боли, а потом с удивлением воззрилось на безвольно повисшую кисть. «Спасибо, Паша, – мысленно поблагодарила я, – за науку спасибо!», – встала и, взяв сумку, вежливо простилась:

– Приятного вечера, господа.

У входа в обеденный зал стоял Сергей, сузив глаза, разглядывал что-то или кого-то за моей спиной. Я подошла и повинилась:

– Ты был прав, надо было ехать домой.

Сергей молча взял меня под локоть и повёл прочь из ресторана. На парковке усадил в свою машину, Павлу и Володе велел ехать домой. Примерно через полчаса кружения по улицам, я поинтересовалась:

– Серёжа, куда мы едем?

Он пожал плечом.

– Катаемся.

– Я обещала малым забрать их из школы.

– Катя заберёт.

– Как ты руку разбил?

– Ударился. Лида, нам надо поговорить. Я хотел в Кресле Правды, но дома вряд ли удастся остаться на пару часов одним.

– Такой длинный разговор?

Он усмехнулся и в первый раз за всё время «катания» взглянул на меня.

– Два часа слишком длинно для разговора со мной?

– Тогда давай говорить. – Вздохнула я и отвела глаза.

Но Сергей уже въезжал на пустующую парковку перед маленьким ресторанчиком.

– Я не обедал. Пойдём поговорим, потом поедим. – Он помог мне выйти из машины и пошёл рядом, приноравливаясь к моему шагу.

«И как я могла предполагать, что мы половинки? – с дурацкой обидой не пойми на что, подумала я. – Мы слишком похожи. Я, когда сержусь, избегаю смотреть на него, он избегает касаться меня, оба оставляем только самый минимум, без чего уж вовсе нельзя обойтись. Стефан, как бы не был сердит, всегда схватит мою ладошку в руку. – Хотелось плакать. Я тоскливо обвела глазами вокруг. – Чёртов день! Чёртов, чёртов день!»

Из дверей ресторана вышел мужчина в строгом костюме, белой сорочке и галстуке цвета костюма. Он загодя распахнул перед нами дверь.

– Добрый вечер, барышня. Добрый вечер, Сергей Михайлович. Добро пожаловать!

За порогом ожидал другой мужчина – клон первого, повторивший слово в слово те же фразы приветствия, что и первый, но от себя добавил вопрос:

– Сергей Михайлович, отдельный зал желаете?

Мужчина сопроводил нас в помещение, интерьером напоминающее охотничий домик – два кресла перед камином, на полу мохнатая пятнистая шкура, у стены против камина диван, над ним развешаны рога то ли антилоп, то ли ещё кого, разной формы и разной длины.

Увидев это «великолепие», я растеряно оглянулась на Серёжу. Серёжа коротко сказал:

– Нет.

– Простите, Сергей Михайлович, – извинился сопровождающий, – пожалуйте в другой зал.

Другой зал был почти полной копией первого, но без трофеев. Те же кресла и диван, уютно потрескивающий дровами камин, дальше вглубь помещения – стол, сервированный на две персоны, покрытый белой крахмальной скатертью, грубо топорщившейся по углам, в центре стола квадратная ваза с тремя красными герберами.