Любовь и бессмертие

– Ты недалека от истины, я действительно старался вернуться в ту галлюцинацию, но так реалистично погрузиться в ощущения, как это случилось в первый раз, мне не удалось. Знаешь, Лида, живя с тобой бок о бок, я был недоволен, что ты уделяла мне мало времени, а оказался далеко от тебя и готов был отдать, что угодно лишь за одну минутку с тобой. Одну минутку в день, чтобы услышать твой смех, почувствовать твоё тепло, заглянуть в глазки. – Он зарылся лицом в мои волосы, пальцы сбежали по спине к ягодицам, замерли, словно бы в раздумье, продолжать ласку или нет; шумно втянув в себя воздух, Сергей медленно вернул руку на прежнее место – на моё плечо. – Человек обрастает эмоциональной накипью. Как элемент нагревания покрывается со временем накипью, жизненная сила воды – минералы, оседают на спирали, так и человек жизненную силу чувств осаживает в себе в виде коросты и перестаёт чувствовать. То, что радовало раньше, наскучивает, то, что дарило счастье, становится обыденным.

– Пока не потеряет. Пока не потеряет то, что дарило счастье.

– Да, пока не потеряет.

– В коросту, Серёжа, оседают хорошие чувства – благодарность или сочувствие, а есть чувства, что не накипают, такие, как жадность, зависть или ненависть; эти, как кислота, разъедают, поддайся им, они и сам элемент уничтожат – в человеке человеческое растворят.

– А ревность?

– Ревность?.. Ревность другой природы… ревность никогда не выгорает до золы. Остаются угли – злые, горячие, как только прикоснёшься к ним, жалят с той же силой, что и раньше, сколько бы лет не прошло.

– Я не думал, что ты ревнуешь к Карине.

– Она единственная, кому ты не изменял.

– Это не так.

Потрясённая его словами, я подняла голову и уставилась на него.

– Ты сказал, что ты изменял второй своей женщине…

– Да, и по этой причине мы расстались. А с Кариной мы расстались по другой причине, о чём я тебе и рассказал.

– Значит… изменял?

Он кивнул. «Карина тоже не была единственной!» Глупо, Господи, как постыдно и глупо, у меня даже загорелись щёки и уши, но от его признания мне стало легче. Но тотчас мир – мой мир! рухнул… «Он тот, кто с одной не может!», – вспомнились чужие слова, и я провалилась в отчаяние. Его верность Карине нужна была, как огонёк надежды на грядущую верность мне! Я осторожно положила голову на его плечо. Оттолкнув признанием: «Я не люблю тебя», Сергей привлёк другим признанием: «Ты нужна мне», но освободив от ревности, одновременно он потушил последний, едва-едва тлеющий огонёк надежды на возможное счастье.

– Как ты восстановился? – чтобы только не молчать, спросила я.

Он не ответил, и я вновь подняла к нему голову.

– Я не восстановился, Лида, – встретив мой взгляд, прошептал он, – когда ты не позволила себя целовать… позвала и тотчас поставила на место… я сорвался. В ноги не упал, потому что отвлекали – встреча с детьми, с домочадцами, вопросы, разговоры. Потом, когда ухаживал за малыми, утвердился на мысли, что буду ждать вечно. С этим и живу.

Я отвела глаза, и Сергей теснее обнял меня.

– Послушай меня. Рядом, бок о бок, параллельно друг другу, существуют Великая Женственность – Материя и её слуга и господин Дух-Творец Мужчина. Между ними вечное притяжение. Мужчину влечёт тайна трансформации Материи, он жаждет овладеть ею, подчинить себе и управлять, не понимая, что только неизменная изменчивость и влечёт его. У людей притяжение обусловлено биологией. – Словно заранее испрашивая прощения за свои слова, Сергей поцеловал меня в лоб и прижался к месту поцелуя щекой. – Любовь – это мечта. Никто толком не может сказать: что такое любовь. Каждый трактует понятие в зависимости от того, чего ему самому не хватает. Для кого-то любовь – это верность, забота, для кого-то – полное погружение в объект любви, отсутствие эгоизма в отношениях, кто-то трактует любовь, как бесконечное вожделение или бесконечную жертвенность. – Сергей говорил тем терпеливо-ласковым голосом, каким уговаривают дитя отказаться от капризов и стать паинькой. – Среди миллиардов женщин ты та единственная, кто удовлетворяет мою тоску и томление по женственности, мою жажду власти над женственностью, моё опьянение обладанием, моё отчаяние от ускользающей победы и наслаждение поражением. – Расцепив объятия, Сергей приподнялся и близко-близко склонился ко мне: – Лидка, я не мыслю жизни без тебя, ты не половинка моя, ты весь мой мир. Я никогда не постигну тебя и всегда буду пьян желанием. Девочка, прошу, доверься мне ещё раз.

Его слова не убеждали, я вглядывалась в его глаза, но и они потеряли власть надо мной.

Сергей прикоснулся губами к моим губам и едва слышно спросил:

– Ты согласна?

Я отвернулась, рукой отвела от себя его лицо и села в кровати.

– Куда ты?

– Я отвечу танцем.

Подбежав к окну, я встала на его фоне, завязала волосы в узел и в полной тишине начала танцевать:

Когда, любимый, ты начал говорить, моё сердце остановилось,

Моя душа, как птичка, билась о прутья клетки,

Сплетённой из твоих слов.