Любовь и бессмертие

– Даа… не помню… нет! Мама, по-арабски! Точно! Стефан в бреду всё время по-арабски говорил.

Я успокоилась: «Слава Богу, и Даша, и Анюта оказались вне его нечаянных откровений».

Стефан болел только однажды, четыре года назад. Заподозрив у себя корь, он прямо с работы отправился в инфекционную больницу. По дороге ему стало совсем худо. Клиника его, конечно, приняла, но никто из персонала и не подумал сообщить родным о поступившем почти в беспамятстве больном.

Нашёл Стефана Павел. По каким-то своим каналам отработал списки городских происшествий, потом изучил списки умерших, потом приступил к поиску среди госпитализированных за последние сутки.

– Маленькая, у меня уже список больниц заканчивается, остались одни инфекционки. Мог он попасть в область?

– Звони, в инфекционки, звони в область! Паша, куда угодно звони, только найди!

Не известно, на каком по счёту звонке Паша, наконец, нашёл Стефана. Медленно положив смартфон на стол, Паша посмотрел на меня, на Дашу.

– Маленькая, у Стефана корь в тяжёлой форме. Как так? Он же привитый!

Когда угроза контактного заражения миновала, обезумевшая от тревоги, Даша настояла на том, чтобы забрать Стефана домой.

– Маленькая, ему уход нужен, а меня не пускают, – уговаривала она меня, – и потом, ты ведь умеешь руками лечить, поможешь.

Мы сидели в маленьком, ярко освещённом будто операционная коридорчике больницы, ожидая лечащего врача Стефана.

– Даша, успокойся, Стефан получает всё необходимое, и уход за ним хороший. Серёжа всё оплатил. Встречался и с лечащим врачом, и с заведующим отделением, и с главврачом больницы разговаривал.

– Почему Стефан даже позвонить не может? Он что, под арестом в этой больнице?

– Даша, заболевание само по себе тяжёлое, так ещё и протекает нетипично тяжело. Как он может позвонить, если у него температура высокая? А когда температуру сбивают, слабость большая, тоже не до звонков. Спит он много.

– Стефан никогда много не спал! – не унималась Даша. – Это они ему колют что-то, чтобы он спал.

– Даша, Стефан и корью никогда не болел.

– Хорошо тебе рассуждать! Если бы Сергей Михалыча вот так упекли в больницу и тебя на него даже посмотреть не пускали, ты бы по-другому рассуждала!

«Да, – подумала я, – не знаю как, но я бы уже была рядом с Серёжей».

С лечащим врачом Даша не церемонилась – потребовала встречи со Стефаном, угрожая, что в противном случае, она сейчас же заберёт его из больницы. Терпеливо выслушав ультиматум, врач холодно сказал:

– Вы можете забрать супруга немедленно, болезнь перешла в ту стадию, когда он не опасен для окружающих. Но обязан вас предупредить, вашему мужу нужен специальный уход. Болезнь протекает тяжело, вероятны осложнения. Мы подключили антибактериальную и поддерживающую иммунитет терапию. Мы постоянно меняем жаропонижающие препараты. Дома у вас не будет такой возможности.

Даша растеряла апломб, подбородок её мелко задрожал, слушая врача, она старалась увлажнить губы, тщетно проводя по ним сухим языком. Она была близка к панике.

– Маленькая, Стефан… что, умирает?

– Даша, возьми себя в руки! Благодарю, доктор. Вы позволите позвонить вам вечером?

Врач секунду раздумывал, потом кивнул и назвал свой номер телефона. Я внесла его в телефонную книжку и тотчас сделала вызов. Врач автоматически взглянул на экран.

– Это мой номер, доктор. Доктор, я буду благодарна, если вы найдёте возможность сообщать об изменениях в состоянии больного.

Врач согласился и на это

– Ещё раз благодарю, доктор. До свидания. Даша, вставай, мы едем домой.

Даша открыла рот, намереваясь что-то сказать, но передумала и тяжело подняла с больничной кушетки располневшее, красивое зрелой женской красотой тело.

В машине Даша молчала. На вопрошающий взгляд Павла, я пожала плечами, а, увидев по дороге маленькую церквушку, попросила припарковаться. Даша упоминала, что в Париже регулярно посещала церковь и даже имела духовника.

– Даша, пойдём.

Церковь была пуста, оглядевшись, я топнула ногой по истёртому каменному полу. Из левого нефа вынырнула худенькая старушка в белом платке, завязанном под подбородком. Приветливо разглядывая нас выбеленными временем глазами, она поздоровалась первой:

– Доброго здоровьичка! Спаси, Христос!

– Здравствуйте. Нам помощь нужна. Муж этой женщины тяжело болен. Можно ей поговорить с батюшкой? Я заплачу.

– Зачем же так? За доброе слово денег не берут, а вот пожертвовать храму ты можешь. Там вон, у входа, видишь, ящичек, он для пожертвований прихожан установлен. – Она внимательно посмотрела на Дашу и сочувственно покачала головой. – Ты крещёная, молодка?

Даша кивнула.

– Ну пойдём, милая. Отец Валерий как раз в церкви. – Старушка взяла Дашу за руку и повела к маленькой боковой дверце.

Я прошлась по церкви и остановилась пред иконостасом, закрывающем алтарь. В глазах Христа я всегда читаю осуждение.