Любовь и бессмертие

Внутри театра, проходя по фойе, залам и переходам, мы привлекали всеобщее внимание, точнее внимание привлекали сопровождающие меня кавалеры – двухметрового роста, плечистые, изыскано одетые и не по моде длинноволосые. И если волосы Макса падали на плечи красивой волной, то волосы Стефана были вызывающе взлохмачены. Я подосадовала на свою недогадливость – за много лет я так привыкла к внешнему виду Стефана, что мне и в голову не пришло причесать его дома или в машине. Увидев наше трио в зеркале, я хохотнула – на фоне кавалеров, я выглядела пуговицей – маленькой и круглой. Откликаясь на смех, оба моих кавалера тотчас наклонили ко мне головы – картинка приобрела законченно комичный вид.

В антракте, когда Стефан вышел из ложи, я спросила сына:

– Макс, насколько тщательно вы проверяли Савелия? Я имею в виду историю провала.

Он долгим взглядом посмотрел на меня.

– У тебя возникли подозрения?

Пожав плечами, я проворчала:

– Не знаю, сынка. Не знаю. Он, как кот, то на мягких лапах, то выпускает когти, проверяет, насколько глубоко ему позволят их вонзить. Тотально обижен – на родителей, на бывшую жену, на свою жизнь… единственный человек, о ком он отозвался не просто тепло, а с нежностью – преподаватель истории из училища. – Я глубоко вздохнула и добавила: – Обиженными легко управлять.

– Хорошо, мама, я переговорю с Павлом – пусть копнёт глубже. – Макс улыбнулся. – Ты замечательно выглядишь! И обруч к лицу.

Польщённая похвалой, я засмеялась.

– Венец это называется. – Я погладила кончиками пальцев сапфир в подвеске. – На одном из аукционов твой папа купил серьги старинной работы, а поскольку серьги я не ношу, он и придумал сделать из них венец с нависочными подвесками!

Восхищение в глазах Максима сменилось ласковой грустью, и он покачал головой:

– Папа прав, ты привлекаешь слишком большое внимание.

– Вот так, да? С больной головы на здоровую! Это к тебе и Стефану взгляды прилипают! Взгляни вниз, в партер, и ты увидишь множество прекрасных глаз, ведущих прицельный обстрел нашей ложи. И уж поверь, мишень вовсе не я!

Глава 4. Соломенная вдова

День первый

Я смотрела на вечерний город за окном. Сегодня один из тех дней, когда я не хочу возвращаться домой.

«Ещё несколько дней и Новый Год. Жизнь наполнилась предпраздничной суетой и тайным ожиданием счастья. Люди снуют по магазинам в поисках подарков, нарядов, кто-то пишет письмо Деду Морозу, а кто-то суеверно изгоняет сокровенное желание из головы, до той поры, когда сможет загадать его под бой курантов. Что же мне попросить у Деда Мороза?

У меня всё есть. Кроме одного. У меня нет верности единственного нужного мне мужчины. – Я усмехнулась. – Мой любимый хочет быть свободным. Что можно возразить на естественное стремление человека к свободе? Можно только отойти в сторону или… смириться. Дедушка Мороз, подари мне смирение!»

Сергей живёт в усадьбе, в гостевом домике. Он безупречно сдержан, предупредителен и вежлив со мной. Я знаю, что у него есть связи с женщинами, а я… я соломенная вдова. В любой момент я могу получить то, что хочу больше всего на свете – его объятия, его страсть, его шёпот: «Сладкая моя». Я часто испытываю искушение – подойти, уткнуться лбом в его спину и признаться: «Серёжка, я старалась, но я не могу без тебя».

«И тогда он меня обнимет, поцелует и шепнёт… Нет, я боюсь. Я боюсь вскоре вновь узнать об его измене, и тогда я навечно буду проклята ревностью».

– Лидия Ивановна, к вам Вячеслав. Пустить? – ожило на моём столе переговорное устройство.

– Конечно, Алла.

Оттолкнувшись ногой, я крутнула кресло и оказалась лицом к двери.

– Привет! – поздоровался от двери Слава. – Я тебя сегодня не видел. – Слава повернулся, явив мне узенькую спину подростка, и аккуратно закрыл дверь.

Я встала и, обойдя стол, остановилась, поджидая, пока он подойдёт.

– Как всегда, классно выглядишь! – сделал он комплемент и ненадолго закатил глаза, демонстрируя мне своё восхищение, потом поцеловал меня, окружив ароматом дорогого парфюма. – Чаем напоишь?

Я указала на кресла в другой части кабинета.

– Ой, устал я, – упав в кресло и закидывая ногу на ногу, пожаловался Слава. – Эти детки! Ты бы их видела, так жалко! И мамаш жалко, зачуханные все, нервные!

Я нажала на кнопку переговорного устройства.

– Алла, приготовь чай, пожалуйста.

– Уже готовлю, Лидия Ивановна.

– Мамаши при детях держатся, а за дверь выйдут, сразу ревут. Ну не все, конечно. Которые не по первому кругу, те ничего, уже не плачут. Страшно! – Вячеслав вновь ненадолго закатил к потолку глаза, но теперь по случаю сострадания. – Слушай! А ты в Европу когда собираешься?

Я пожала плечами.

– Сегодня в журнале видел такой классный шарф D&G! В нашей провинции такого не найдёшь. Привезёшь мне? – Он засмеялся. – Ты же знаешь, я душу за шарфик продам! – И тотчас озаботился. – А вы что, на новогодние никуда не поедете?

– Поедем. Малых на лыжи ставить.

– А куда?

– В Сочи. Слава, давай к делу.