Любовь и бессмертие

– Узнала, деточка? Я Людмила Васильевна, помнишь?

– Здравствуйте, я рада, что моих детей опять вы примите.

– А ты, детка, совсем не изменилась. – Она погладила меня по голове. – Всё такая же красивая. Сколько лет уже прошло? Детки-то первенцы, уже взрослые, наверное?

Я кивнула. Врач тем временем, слушал мой живот.

– Опять двойню ждёшь? – отвлекала она меня разговором. – Помню я твоего парня. Басовитый такой мужичок. Теперь уже мужчина, наверное?

Я ещё раз кивнула. Врач преувеличенно бодрым голосом изрёк:

– Ну что ж, всё у нас просто прекрасно! Наберёмся терпения и будем ждать.

Стефан и врач отошли, акушерка помогла мне раздеться, взамен моей одежды, надела на меня больничную распашонку. Велела переодеться Серёже.

– Головку тебе покрыть, деточка?

Я отрицательно покачала головой и, прикрыв глаза, закрылась от внешней суеты и обратилась взором к деткам. Мои малыши теперь уже не звёздочки в глубине моего чрева, а радужные создания, уникальные и неповторимые, отличающиеся и друг от друга тоже. «Маленькие, трудная работа нам предстоит. Но вы не бойтесь! Я жду вас. Жду обнять, поцеловать, взглянуть в ваши глазки. Я люблю вас! И папа вас ждёт и любит! И весь мир ждёт вашего рождения».

Подошёл Серёжа и, овевая лицо ветерком дыхания, наклонился надо мной. Не открывая глаз, я нашла его руку и положила на живот.

– Поговори с ними, они волнуются.

Я засмеялась, увидев, как всколыхнулись энергии деток в ответ на его обращение. Обрадовались и тотчас затихли, прислушиваясь к нему. Не веря самому себе, Серёжа восторженно прошептал:

– Я вижу их! Вижу! Лида, я вчера не видел!

– Ты вчера обижался и печалился. А сейчас волнуешься, ждёшь и любишь!

– О, Девочка, как они прекрасны!

За окном рассвело, когда я пошевелилась, стараясь сесть в кресле чуть выше.

– Устала? – Серёжа приподнял меня и посадил выше.

Я взглянула в его глаза и обняла живот.

– Серёжа, начинаем. Сашка первая. Стефан пусть уйдёт.

Когда я рожала Макса и Катю, Стефан отстаивал своё право врача присутствовать при родах, на этот раз не споря, только обиженно покосившись, он вышел из бокса.

Девочка моя вся сжалась, готовясь к движению через родовые пути. «О, маленькая моя, Сашенька, благодарю! Люблю тебя, детка!» Я резко вдохнула, потужилась, подталкивая её кнаружи. С краткими перерывами, несколько раз повторила одни и те же действия, и Саша громко вскрикнула, оповестив мир о себе, акушерка тотчас положила её мне на грудь.

– О, моя девочка! – Я осторожно прикоснулась к её влажным волосикам, приветствуя: – Здравствуй, Александра! Добро пожаловать в наш мир! Сашка, я знала, что ты будешь светленькая.

Накрыв спинку малышки ладонью, целуя её головку, мои пальцы, Серёжа тоже приветствовал ребёнка:

– Доченька. Красавица моя! Здравствуй, Сашенька! – Оторвал от неё взгляд и горячо зашептал: – Лидка, родная, смотри, какая она красавица! Счастье какое!

Акушерка, улыбаясь, занялась Сашей, перетянула пуповину, набросив простынку, споро и ласково обтёрла её тельце.

Я кивнула врачу: «Пора», и позвала: «Андрей, сынок, мы с папой ждём тебя!»

Андрей появился на свет ещё быстрее; почти как Макс когда-то, басовито запел, и я засмеялась.

– Мужчина в мир пришёл! – Обнимая ладонью его светлую головку, приветствовала, как и Сашку: – Здравствуй, Андрей! Добро пожаловать, сыночек!

Смеясь от счастья, Серёжа целовал Андрея, меня, Сашу, меня, мешая акушерке. Не справившись с восторгом, поцеловал и её. А я наполнялась благодарностью к нему – отцу моих детей, лучшему мужчине в мире, и, плача, шептала:

– Люблю, как же я люблю тебя, Серёжа!

Потом Серёжа взял голенькую Сашу, вынес её во внутренний дворик знакомить с Солнцем, уже щедро осветившим просыпающийся мир. Покоясь спинкой и головкой на ладони Серёжи, Саша вздрагивала ножками и ручками, мало интересуясь солнцем. Андрей, напротив, на несколько секунд замер в лучах солнца, потом, словно всё уяснив для себя, повернул головку к Серёже. После солнечного купания деток одели, они в первый раз всего минутку пососали грудь и уснули.

Я наслаждалась покоем в теле, а палата полнилась восклицаниями Кати и Макса. Успевший приехать, Андрэ безапелляционно узурпировал право держать деток на руках, титулуя их Ваше Сиятельство графиня Александра и Ваше Сиятельство граф Андрей, разговаривал с ними исключительно по-французски, добавляя к общему шуму французскую речь.

В палату стремительно вошёл врач, засмеялся их шумным восторгам и подошёл ко мне.

– Как дела, Лидия? Отдыхаете?

– Всё хорошо, доктор. Спасибо.