Любовь и ненависть в Ровердорме

Но выйти из комнаты не успела: явилась Уна, и не с пустыми руками. Тетушка успела сообщить ей радостную весть, что я наконец-таки проснулась, так что Уна принесла с собой не только поднос с завтраком, но и целый ворох новостей.

Главная из них заключалась в том, что Тайлор Бартон оставался вчера в доме почти до полуночи, дожидаясь, когда его доктор удостоверится, что со мной все в полном порядке. Затем герцог уехал, оставив своего лекаря, но снова прибыл сегодня утром.

Ровно к часу, считавшемуся приемлемым для самого раннего визита.

После этого он долго разговаривал с дядей Персивалем – с глазу на глаз, в его кабинете, заявив тете Азалии, пожелавшей участвовать в беседе, что ее это не касается.

После чего его светлость отбыл домой, а дядя Перси с торжественным видом напился в гостиной, возвестив всем, что Уилсонов почтили несказанной честью. Сам герцог Кавингтон прибыл, чтобы сообщить о своих серьезных намерениях в отношении его дочери.

– Погоди, Уна! Ты говоришь, он прибыл из-за его дочери? – растерялась я, а по груди почему-то полоснуло болью. Такой сильной, что, не выдержав, я опустилась на край софы. – То есть… герцог Кавингтон приезжал сюда ради Илейн?

– Нет же, мисс Мира! – усмехнулась Уна. – Его светлость приезжал к нам ради вас, а ваш дядя совсем уже берега попутал. Настолько, что вы стали для него дочерью, и Лиззи тоже – так он всем и заявляет! Теперь вы его любимые приемные дочери.

– Ясно! – вздохнула я с явным облегчением. – А как же Илейн? Как она к этому отнеслась, ведь кузина была…

Она была влюблена в герцога, сама мне об этом говорила.

– Кажется, с ней все в порядке, – пожала плечами Уна. – Увела отца спать, потому что тот обнаружил еще одну бутылку и стал совсем уж заговариваться, а Лоуренс непонятно где шастает. После этого Илейн пришлось заниматься еще и своей матерью. Ту снова разбил удар, аккурат после разговора с герцогом. Уж и не знаю, что такого сказал ей милорд Кавингтон, выйдя из кабинета вашего дяди, – Уна понизила голос, – но, подозреваю, ничего приятного, потому что… Мисс Мира, я уверена, что он занялся делом о вашем с Лиззи наследстве!

К моим щекам прилила кровь, и я шумно задышала, пытаясь успокоиться. Затем осторожно взяла чашку, не забыв добавить в кофе молока.

Молчала, потому что ничего не знала. Но надеялась на лучшее, не без этого.

Уна снова заговорила:

– Так вот, твою мерзкую тетку хватил удар, и ее увели наверх. Но жить она все-таки будет, потому что в доме у нас поселился доктор, которого оставил герцог Кавингтон. Хотя если бы она померла, все бы разрешилось довольно быстро. Нет человека – нет проблем!

– Уна, что же ты такое говоришь?! – ахнула я, расплескав кофе.

– Вот я и говорю, мисс Мира, – ничуть не смутилась та, – что вам нужно поскорее одеваться. Но на этот раз выберите себе платье получше и поновее. И поесть тоже не забудьте! А то ручки вот какие у вас тонкие, даже чашку удержать не можете! Все, решено, я помогу вам одеться! И платье тоже выберу…

– Уна, я преспокойно могу сделать это и сама. И выбрать платье мне тоже не составит труда!

– А ножки-то какие у вас худенькие! – возвестила Уна. – Лучше уж я сама схожу в гардеробную…

– Я прекрасно держусь в седле этими самыми ручками и ножками. Даже выиграла несколько состязаний, и тебе прекрасно об этом известно, так что с походом в гардеробную я тоже как-нибудь справлюсь. Что вообще происходит?!

– И лицо такое бледное, – не унималась Уна. – У меня где-то завалялись румяна… Хотя нет, думаю, мы оставим все как есть. Мужчины любят бледных дев в беде, так что, мисс Мира, оденьтесь покрасившее и побудьте немного слабой, вам не помешает. Он в вас влюблен, и его ни в коем случае нельзя упустить!

Я закатила глаза, понимая, что сейчас последуют брачные советы. Но, на мое счастье, Уна решила ограничиться выбором платья и запихнуть в меня завтрак.

– С утра я послала Донахью в Ровердорм. Наказала ему поставить три свечи в храме. Одну за ваше спасение, вторую за его избавление от заикания, а третью перед иконой Власлава Святого Страдальца, а заодно для верности еще и сжечь записку…

– Какую еще записку? – поинтересовалась я.

Вспомнила – это было одно из суеверий Ровердорма. Сжигание записок перед иконами якобы помогало в исполнении задуманного.

– С пожеланием вашей скорейшей свадьбы, мисс Мира! – возвестила Уна, и я в очередной раз закатила глаза.

– О чем ты вообще говоришь, Уна? Даже если милорд герцог и заявил дяде, что у него серьезные намерения в отношении меня, это вовсе не означает, что они такими на самом деле являются! – Я все еще помнила о его пари с Люком Пирсоном, память мне не отшибло. – И вообще… Я почти его не знаю! И я его не люблю.

Сказала и смутилась.

В моих словах многое было чистой правдой – я почти не знала Тайлора Бартона и не успела проникнуться к нему сильными чувствами. Единственное, внутри меня жила огромная благодарность за его помощь и уверенное присутствие.

За то, что он помог справиться с монстрами, приняв на себя главный удар.

За то, что не дал убить Брая, а потом взялся разбираться с этой историей в Ольсене.