Любовь к трем цукербринам

вет уж. Но овечки думают, что там гадюка. Этот

уж то и дело проползает мимо овечек, а их тря-

сет от страха, когда они слышат шуршание в су-

хой траве... Ужу не хочется никого пугать, ему

самому жутко. Он не понимает, в чем дело, и

просто мечется по своей пещере от страха.

И вместе они создают такой выброс ужаса, что

его невозможно не заметить издалека. Мне не-

понятно другое...

Она обвела зверей глазами.

— Почему вы это сделали?

— Мы все несчастны,— сказал Серж.— И я,

и Агенда, и Гуго. У Вату та же проблема. У нас

возник вопрос о цели нашего существования.

На такой вопрос может ответить только Бог.

Все знают, что он где-то здесь, совсем рядом —

потому что это Эдем. Но мы не знаем, как об-

ратить на себя его внимание. Бату утверждал,

что взять заложников — единственный способ.

И он, похоже, был прав.

— Почему ты так думаешь?

— Ангел нас уже заметил, — сказала одна из

голов Агенды. — А раньше нас не замечал никто

вообще. Если ты захочешь, Сперо, нас заметит

и Бог. Может быть, нас самих он не услышит,

мы для него слишком мелки. Но вот собствен-

ного ангела он заметит точно. И если ты захо-

чешь, он ответит на наш вопрос.

— Я не могу давать указания Богу, — сказала

Сперо.

— Но ты можешь ему помолиться,— отве-

тил Бату. — От чистого сердца. На твою молитву

он откликнется обязательно. А если нет, это бу-

дет значить, что он отвернулся от Эдема.

— Ты хорошо соображаешь,— сказала Спе-

ро.— И очень осведомлен. Но Бог не отвечает

тем, кто совершает зло, даже если они молятся.

И не показывается им.

— Никто не совершил зла, — ответил Бату. —

Нет состава преступления, ангел.

— Страх — это зло.

— Но это зло само совершило себя, — сказал

Бату. — Не мы.

— Угу,— кивнула Сперо.— Аты, Бату, про-

сто в очередной раз невинно обслуживаешь

этот процесс. У тебя большой опыт, я знаю...

— Ты помолишься за нас? — спросил Серж. —

Ты-то в любом случае ничего дурного не сдела-

ла, женщина с палкой. Тебе можно.

Сперо чуть подумала.

— Хорошо,— сказала она.— Но сначала

Бату должен выпустить заложников. Никакая

молитва не будет услышана, если она будет ис-

ходить из этого фонтана страха.

Звери повернулись к Бату. Тот смешно кив-

нул и исчез в кустах. Прошло несколько минут

тишины.

— Это рядом,—сказал Серж.—Он быстро.

— Я знаю, — ответила Сперо. — И о чем мне

молиться?

— Пусть Бог покажет, что он действительно

есть, — сказала левая голова Агенды.

— И ответит Гуго на его вопрос,— добавила

центральная.

— Какой вопрос? — спросила Сперо.

— Гуго сам его задаст.

Сперо почувствовала, что разлитый в возду-

хе страх исчезает — ступеньками, будто его вы-

ключали в несколько поворотов невидимой

ручки. Видимо, Бату по очереди выпускал ове-

чек из пещеры, и, выходя на свет, они переста-

вали бояться. Удивительно все-таки простые и

здоровые существа.

— Хорошо, — сказала Сперо. — Я попробую.

Она закрыла глаза, подняла лицо к небу и,

стараясь не улыбаться, беззвучно сказала пуль-

сирующему в ее голове синему свету:

«А почему бы не сделать как они просят?»

Еще не успев открыть глаза, Сперо услыша-

ла трехголовый вой Агенды — можно было по-

думать, что на небо одновременно выскочили

все луны ее будущего мира. Тревожно заклеко-

тал Серж. Даже Гуго, забыв про свою экзистен-

циальную скорбь, издал испуганное и совер-

шенно не зарифмованное мычание.

Земля под ногами вдруг словно превратилась

в палубу попавшего в шторм корабля — тяжело

накренилась сначала вправо, потом влево. А за-

тем над стоящими на поляне разверзлись небеса.

На самом деле вверху ничего не произошло.

Просто всем показалось, что небо стало про-

зрачным — и откуда-то издалека, с неизмеримо

высокой заоблачной горы, на поляну кто-то по-

глядел. Луч внимания был направлен на собрав-

шихся только один миг — но за это время каж-

дый успел вспомнить про себя и самое хорошее,

и самое плохое.

А потом все заметили, что на поляне стало

гораздо светлее. Оказалось, Лес впереди рассту-

пился. В широкой просеке появилась окружаю-

щая его дорога — и, сразу за ней, синяя лента

Реки. Дорога была далеко, но каким-то образом

ее стало очень хорошо видно, словно воздух

впереди сгустился в линзу. На дороге не было

заметно никакого движения. Но стоящие на по-

ляне ощутили, что там кто-то есть.

— Задавай свой вопрос, Гуго,— сказала

Сперо.— И побыстрее.

Гуго зажмурился и помотал своей большой

головой, как бы пытаясь собрать раскатившие-

ся по черепу шарики. Это, похоже, удалось. От-

крыв глаза, он решительно прошествовал впе-

ред и встал в таком месте, где между ним и

появившейся в просвете Леса дорогой не было

никого. Несколько секунд он влажно глядел

вдаль — и Сперо заметила большую слезу, ска-

тившуюся по его лиловой коже.

Потом он открыл пасть и трубно прокричал:

— Скажи, бессмертный Элохим,

Зачем я с толстыми ногами

И говорю только стихами?

За что создал меня таким?

Вопрос прозвучал настолько громко, что его

невозможно было пропустить мимо ушей — и

непостижимое Присутствие явно услышало.

Что-то произошло. Участок дороги впереди

стал еще ближе, словно невидимая воздушная

линза изменила свою кривизну. Затем стоящие

на поляне услышали тихий звон.

Он возник далеко и постепенно приближал-

ся, будто кто-то подходил к поляне, потряхивая