Любовь Химеры 2

За ужином рассказала мужу последние новости в подробностях, не утаив из беседы с кармическим сыном ни слова. Отнеся он спокойно, сказав, что понимает Тарха и Колю. Сам с удовольствием общается по интернету со своей кармической внучкой и чувствует, что она ему не чужая.

— Спроси у нее, кем мы были раньше, когда были вместе, интересно же.

— Всему свое время, — подсказал внутренний голос. И умолк на сегодня.

Мы вместе приняли ванну. Подарили друг другу удовольствие, и я, как всегда, уснула неожиданно и стремительно.

Я подошла к блестящему, красивому, белого цвета гробу, висевшему на цепях в скале, надпись на крышке гласила: «Тот в гроб ляжет, кому в нем лежать суждено».

— А кому суждено-то здесь?

Я открыла гроб, он был обит красным мягким бархатом с удобной белой подушечкой.

— Прилечь, что ли?

— Златка, прекрати, не смешно, — поморщился Тарх, — пойдем.

— Ну, погоди! Интересно же!

Меня реально потянуло прилечь отдохнуть, и я, сама, не понимая толком, зачем, сначала встала в гроб, а затем и легла, и было так хорошо — безмятежно, спокойно. Я скрестила руки на груди, прикрыв глаза.

— Будешь по мне тосковать, о вышний бог Сварожич?

— Не смешно, Майя, вставай!

Тарх злился все больше, а мне было все забавнее.

— Прикрой его, хочу проверить, страшно ли?

— С ума ты, шалая, сошла ль? Не к добру такие шутки.

И тогда мои руки сами потянулись к крышке и захлопнули ее.

— Безумная ты, Род свидетель, — выдохнул муж.

Я полежала там с минуту, потом мне стало не хватать воздуха, я попыталась открыть крышку и не смогла, она была тяжелой, как скала.

— Ой, мне не открыть, помоги!

— Ну, вот, долюбопытствовала, — Даждьбог попытался поднять крышку, но не смог, — не поднимается.

— Не смешно! — возмутилась я.

— Мне тоже! — в голосе Тарха слышалась тревога.

И как он ни старался, что он там ни делал, мне казалось, что крышка лишь крепче прижималась.

— Помоги мне, Тарх! Помоги! Мне страшно, любимый! — заистерила я, холодея от ужаса. — Не оставляй меня здесь одну! Не оставляй, слышишь! Та-а-арх!!!

Я проснулась вся, мокрая от пота и в слезах, как же страшно ей было! Как же страшно, Господи!

Я разрыдалась горько и отчаянно, и за ее, и за свою боль.

Муж, подскочив, включил свет, тут же в спальне появился бывший и, наверное, немало смутился.

— Чего орешь, дурная? — спросил он оглядевшись.

— Какого ее по гробам шариться понесло! — всхлипывая, спросила я.

— Выражение «бес попутал» слышала когда-нибудь?

Бывший подошел и сел рядом, взял за руку.

— Вот оно и случилось в самом прямом смысле.

— Ну, а ты-то куда смотрел? — всхлипнула я, плотнее прижимаясь к Олегу, который обнимал меня за плечи. Тарх моей руки тоже не выпускал.

— …ять! — выругался он, опустив голову. — 25 тысяч лет я этого вопроса ждал. Я ж тебя предупреждал, говорил же!

В глазах Тарха стояли слезы.

— Не послушала ты меня, Майюшка. Знать, в книге Рода записано твоей так было. Убежать мы оттуда все равно не смогли б, я думаю.

— Что дальше было?

— Пришел и говорит: спасу, если за меня выйдешь потом. Ну, а что нам оставалось делать, она на третьем месяце уже была. Задохнулась бы там просто на просто. Дал время выносить, пытался договориться — ни в какую, усмехаются нагло в глаза, и все. Как только роды начались, он тут как тут. Повздорили мы с ним, конечно, сильнее оказался он. Дальше ты знаешь, Ты Колю просто очаровала.

— Чудесный мальчишка. Чувствуется бабушкино воспитание

— Это да.

Тарх обнял меня, прижимая к себе, и мне стало так хорошо, так спокойно. Муж обнимал со спины за плечи. У них не было сейчас меж собой соперничества или неприязни друг к другу, было лишь желание успокоить меня, утешить. Я купалась в их тепле, впитывала в себя. И вдруг непроизвольно сам собой потек ардонийский зов королевский. Мне отказали контроль и самообладание, а им и подавно. Я поплыла по волнам неги и энергии, исходящей от них, в чем-то, кстати, близкой и родной. Перекликающейся.

Я чувствовала их нежные горячие губы на своей коже. Чувствовала ласки их сильных уверенных рук, чувствовала их синхронное движение во мне. Мои глаза были закрыты, я не видела, кто и где. Я их не различала, сейчас они стали для меня единой вселенной, питающей мою душу и тело энергией своей любви и страсти. Дорвалась-таки принцесса ардонийская, осуществила свое самое тайное, самое страшное. Самое сладкое. Позволила себе то, что нельзя. То, о чем пожалею, конечно. Но это потом, а сейчас кричу, выгибаюсь. Меняю позы, подставляясь под жаркие бесстыдные поцелуи во всех уголках тела. Двигаюсь в такт мощным движениям. Подчиняюсь и требую, дарю и беру. Все без остатка беру. Все без стыда и смущения. Беру до тех пор, пока не наполняюсь до края, пока не взрываюсь невероятным фейерверком ощущений, неведанным до сей минуты. Взрываюсь вместе с ними и, обессиленная, падаю на постель все еще в их объятьях. Моих самых дорогих и любимых мужчин. Спите, мальчики, спите, краснеть будем утром.

глава 34

— Едри-ит твою налево! — услышала я чей-то удивленный возглас. — Вот теперь я в этой жизни видел все!

Открыла глаза и увидела Демитрия, стоявшего на пороге спальни.