Любовь колдуна

– Не о чем нам говорить, – буркнула Ольга, отвернувшись от него и шагнув к лестнице, однако Андреянов проворно схватил ее за локоть:

– Есть о чем!

Женя подняла голову.

Андреянов отдернул руку:

– Да что такое? Опять судорога!

Ольга снова направилась к лестнице, однако Андреянов загородил дорогу:

– Боишься меня? Ну и дура! Что за жизнь ты себе устроила?! А все могло быть иначе! Вместо того чтобы чужой девчонке пеленки стирать…

– Она не чужая! – возразила Ольга.

– Ну да, еще скажи, что она твоя дочь, – хохотнул Андреянов. – Я же помню кровь на простынях… А ты вспоминаешь эти милые минутки? Во сне их видишь?

Тошнота подкатила к горлу Ольги, до смерти захотелось оказаться как можно дальше от этого отвратительного человека! Эх, и дура она, зачем осталась в доме, надо было сбежать через заднюю дверь, а оттуда на огород!

Ольга резко отвернулась от Андреянова, однако он опять оказался перед ней:

– Да положи ты эту проклятую девчонку! Иди ко мне!

Ольга попятилась, крепче прижав Женю к себе.

– Ладно, – сказал Андреянов, криво улыбнувшись. – Не хочешь по-хорошему – давай по-плохому. Я ведь могу все рассказать твоим хозяевам… о том, как ты жила-поживала у моей тетушки и как давала там всем посетителям… зарабатывая деньги! Была платной проституткой. Если я об этом расскажу, ты лишишься всего. Васильевы выгонят тебя вон. К Женьке уж точно больше не подпустят! А я тебе предлагаю иногда спать со мной, ничего не теряя. У тебя же бывает свободное время? Будешь прибегать ко мне на службу, у меня в кабинете роскошный кожаный диван… А сейчас давай поднимемся к тебе. До смерти хочу тебя, ну не мучай мужчину!

Андреянов шагнул к Ольге, но она отпрянула, хрипло выкрикнула что-то, захлебнувшись ненавистью.

Женя на ее руках завертелась, взглянула на Андреянова в упор. В то же мгновение ноги у него подогнулись, и он начал падать, заваливаясь назад, на дверь… которая в это мгновение распахнулась, и Василий Васильевич успел подхватить приятеля:

– Что такое? Что с тобой?

Андреянов с трудом выпрямился, растерянно озираясь, как бы не понимая, что здесь произошло:

– Голова… закружилась…

Он делал руками странные движения, как бы силясь поймать равновесие, лицо его было очень бледно и имело бессмысленное выражение.

Женя отвернулась, зевнула, опустила головку на Ольгино плечо и засопела ровно, спокойно, внезапно уснув, словно от крайней усталости.

Лицо Андреянова порозовело, он перестал шататься и утвердился на ногах.

– Ничего себе, шуточки… – пробормотал он, глядя на Ольгу чуть ли не с ужасом. – Что со мной такое? Что ты со мной сделала, шлюха паршивая?

– Анатолий! – воскликнул Васильев ошеломленно. – Что ты говоришь?!

– То, что слышал, – тяжело дыша, прохрипел Андреянов. – Я тебе говорил, что она похожа на одну знакомую проститутку? Ну так это она и есть! Смотри, как бы она твою дочку сифилисом не заразила, эта нянька!

Голос у него сорвался. Андреянов закашлялся и бросился прочь.

Ольга бросилась было к лестнице, не помня себя от ужаса и стыда, однако Васильев окликнул ее:

– Подождите. Объясните, что здесь происходило?

Он смотрел хмуро, мрачно, недоверчиво.

Ольга еле смогла ответить, так перехватило от страха горло:

– Анатолий Николаевич ко мне… приставал, но я его оттолкнула, он чуть не упал, а тут вы вошли…

– Поня-ятно, – протянул Васильев, и лицо его внезапно просветлело, засияли глаза: – Значит, он со злости все это наговорил?!

Ольга слабо кивнула.

– Это хорошо, – с облегчением сказала Василий Васильевич. – Мы с женой вам так доверяем, вы для нас как родная, а для меня… а я… – Он помолчал, а потом тихо, совсем тихо произнес: – Вы не представляете, Оля, как тяжело мне, лично мне было бы, если бы это оказалось правдой. Ведь тогда мы вынуждены были бы с вами расстаться! – И воскликнул с надеждой: – Но ведь это неправда, так, Оленька? Мы не расстанемся?!

Ольга только и могла, что снова кивнула. Страшно было поднять на него глаза – а вдруг и на лице написана та же нежность, которая только что прозвучала в его голосе?! Нежность – и любовь…

А как же Ася?!

Ольга, пряча глаза, бросилась наверх, в детскую.

Женя крепко спала на ее руках.

Филька, как всегда, задрав пышный хвост, обогнал ее и промчался вверх по ступенькам.

Москва, 1937 год

Изменения грянули в одночасье. Явились как-то июньским утром сотрудники 9-го отдела ГУГБ на службу, а их ждет новость: начальником у них теперь будет Исаак Ильич Шапиро, бывший заместитель начальника Секретариата НКВД СССР. Глеб же Иванович Бокий арестован. Немедленно стало известно и то, что говорилось в постановлении на арест: Бокий – троцкист и член контрреволюционной масонской организации «Единое трудовое братство», занимавшейся шпионажем в пользу Англии, а также руководитель антисоветского спиритического кружка, где проводились сеансы, на которых предсказывалось будущее. Инкриминировалась ему также подготовка покушения на Сталина.