Любовь, опрокинувшая троны

Князь Шуйский молчал. Поведение тестя его почему-то ничуть не удивило. Князь Буйносов и до того был излишне предан роду Годуновых, готовый служить худородкам на троне, несмотря ни на что. А уж случившееся в минувший год не могло не потрясти старого служаку. Смерть Бориса Годунова, собственная ссылка, убийство жены Годунова и ее сына, почти венчаного царя… Действительно мерзкая, неприятная история.

– Но ведь жизнь продолжается, Петр Иванович, – наконец ответил он.

– И ты, княже, даже готов гулять в Москве свадьбу? – прищурился на него воевода. – Несмотря ни на что? Может статься, еще и цареубийцу-самозванца на свадебку пригласишь? Вместе с подельниками?

Князь Шуйский поджал губы, обдумывая услышанное. Он начал понимать, что обещанной любимой княжне свадьбы «на весь крещеный мир» может не получиться. Своего благословения отец невесты давать явно не собирается, а без оного – какие торжества? Возможно, Мария и согласится пойти под венец без согласия батюшки, однако такая свадьба получится скромной, даже тайной. Ибо – не по канону.

Но даже если уломать Петра Ивановича, в Москве и вправду все зависит от воли правителя всея Руси! А полагаться на благосклонность уродливого карлика князю Шуйскому не хотелось. Просто потому, что сей взобравшийся на трон самозванец ему не нравился. Взобравшемуся на трон Ярославовичей, по праву принадлежащий ему – самому старшему из живых потомков основателя династии!!!

– Мне нужно посетить свои земли, – внезапно спохватился Василий Иванович. – Своими глазами убедиться, что самозванец там ничего не натворил, что работники на местах, а холопы верны присяге. Прости, Петр Иванович. Надобно скакать.

30 апреля 1606 года

Москва, подворье князя Голицына

Василий Иванович знал, что при любом правителе всегда найдется множество недовольных людей. Кому-то кажется, что его не замечают, кому-то – что не ценят. Дураки полагают, что начальники не замечают их великого ума, лентяи – что не восхищаются трудолюбием. Но самое страшное – это умные слуги, которым не повезло оказаться в нужный час на удачном месте, да завистники, каковым вообще не интересно, как награждают их самих. Завистникам плохо, когда другим хорошо.

Князь Шуйский знал, что найдет в Кремле недовольных, но никак не ожидал, что первым отзовется на его осторожные намеки князь Василий Голицын – первейший из приспешников самозванца, воевода его армии, преданный слуга, самолично задушивший для нового царя прежнего правителя, Федора Годунова.

Но все оказалось как всегда: старательный, исполнительный слуга решил, что его недостаточно наградили. Убивал он, командовал войсками он – а в любимчиках государя оказались Басманов, Молчанов да Шаховский.

Князь Голицын обиделся. И при словах о возможном бунте москвичей супротив самозванца в сердцах выдохнул: «Туда ему и дорога!» – причем столь прочувствованно, что Василий Иванович сразу ему поверил.

И потому пиры в честь государя Дмитрия Ивановича ныне давались на подворье Голицыных. Ибо подворье Шуйских было буквально забито сотнями исполченных холопов.

У богато накрытого стола веселились в большинстве рынды да бояре из царской свиты, поднимая кубки за государя Дмитрия Ивановича и за боярина Петра Басманова, ставшего при нем первым слугой. А сверх того – за здоровье, за прибытки, за хозяина дома…

Когда первый круг веселья прошел и многие бояре стали отваливаться от стола, забывая про места, Василий Шуйский подсел к сидящему в распахнутой бархатной ферязи, отороченной бобром и расшитой золотой нитью, изрядно хмельному молодому воеводе Дмитрию Пожарскому, стукнул краем своего кубка о его чашу:

– Рад видеть тебя в добром здравии, княже! Как служба новому государю?

– Служба как служба, Василий Иванович, – пожал плечами воевода, не избалованный вниманием знатного князя. – На крымчаков вот собираемся. Хотим избавить порубежье южное от басурманского разбоя. Войско уже собрано. Вестимо, после свадьбы царской и выступим. Твое здоровье, Василий Иванович!

– Благодарю, Дмитрий Михайлович! – кивнул князь Шуйский и отпил немного слабенького меда, вкусом и цветом больше напоминающего квас. – Гонять крымчаков дело нужное, да как бы в самой Москве беды не случилось. Бродят слухи, недовольных государем в городе много. Сказывают, к иконам он неправильно прикладывается, не по-православному, крестится странно, мясо в постные дни вкушает, после обеда не спит… Смущаются люди, ропщут изрядно.

– Пустое, Василий Иванович! – рассмеялся молодой воевода. – Что кому за дело, спит государь днем али нет? У нас половине народу днем не до сна! И откель люду простому знать, что именно Дмитрий Иванович кушает? Я вот князь – так и то не ведаю!

– Однако же надобно все же осторожность проявить, защитить государя от опасности. Людей верных в Кремль как-то провести, ибо там, окромя немцев да стрельцов, и нет никого.