Любовь под прикрытием

– Да,ты прав. Борис Журабович Апши, хитрый старый кукловод, твой бывший шеф в Тегеране. Когда тебя назначили в помощники, ты имел неосторожность сунуть нос в документы, которые тебе видеть было не положено. И, уж прости, в своё время я терпеть тебя не мог за бюрократию и дотошность, но тут ты придрался правильно. Увидев странные бумаги, ты отправил запрос в Москву на проверку этих документов. Однако, ты, возможно, знаешь, что все исходящие из посольства сообщения фильтруются через спецотдел IT. Там работала некая Марьяна Бобрыш. Опасное письмо было перехвачено,и ответ якобы из МИДа сфабрикован с подтверждением, что всё нормально. Однако для Апши одного раза было достаточно. Он понял, что ты слишком умен и при случае легко сложишь дважды два, поэтому решил тебя обезвредить.

Я не выдержал и выругался, сплюнув в снег.

– Итак, Апши решил посадить тебя, Рафаэль, на короткий поводок. Он делал несколько попыток подставить, но опять же твоя дотошность и скрупулёзность в работе, плюс налаженные связи с руководством в МИДе не позволили ему достичь успеха. Более того, стали поговаривать, что ты, Ρафаэль, роешь под Αпши яму. Кстати, и нарыл бы, потому что было, куда копать.

Я стиснул зубы, вспоминая конфликты с Αпши, которые сыпались, как из рога изобилия. И то, как я, как мне казалось, с достоинством утирал ему нос. Мда…

Соколов продолжал:

– Ты Αпши очень мешал, ведь по долгу службы должен был быть в курсе его работы, передвижений и контактов. И Αпши нашёл твоё слабое звено – жену, Наталью. Все знали о ваших отношениях. Их требовалось разрушить. Вариант один – вывести тебя из игры, вариант два – шантажировать, используя жену.

– Как вы это узнали?! – хрипло спросил я.

– Марьяна Бобрыш – давняя и верная помощница Апши, призналась обо всём на допросе, настаивая на помиловании за сотрудничество и чистосердечное признание. Увы, Апши уже ни в чём не признается, он застрелился при аресте. Однако мы смогли обнаружить его записи. Кукловод любил порядок.

Я почувствовал, как гнев заливает меня с головой, и выпалил:

– Только расскажите всё. Осточертели тайны! Прошу вас!

– С этой целью я и приехал, – сказал Соколов. – Сначала Бобрыш втёрлась в доверие к Наталье. Она же, узнав про личные проблемы Натальи, посоветовала ей «очень хорошего психолога», а тот по совместительству оказался двоюродным братом Бобрыш. Он составил психологический портрет твоей жены, который помог выявить, каким образом ею можно манипулировать с наибольшей эффективностью.

– Вот гады! – возмутилась Люба.

А у меня перед глазами встало лицо Таши, её «междусобойчики» по Скайпу, о которых я никогда не расспрашивал. Кровь ударила мне в голову, я сжал кулаки.

– Ты был не «ходок», поэтому твоя измена была организована просто: Бобрыш по секрету сказала мелкой сотруднице, положившей на тебя глаз, что, мол, у тебя всё плохо в семье, и ты грезишь об этой Виктории. Дама размечталась, пококетничала, а сыворотка в твоём шампанском на мелкой корпоративной вечеринке очень способствовала тому, чтобы ты не сдерживался в сексуальных фантазиях. Компрометирующее видео было показано Наталье как доказательство твоей измены. Уже по ходу Апши придумал версию о том, что счёт на имя твоей жены можно будет использовать вместо скомпрометированного финансового канала.

Мне на голову с ветки упал снежок, но я лишь дёрнул головой, жадно слушая Соколова.

– И Наталья поддалась на уговоры. Она завела счёт в банке в оффшоре, положила туда деньги, продав втайне от тебя часть драгоценностей. Купила маленький домик. Документы на счёт и банковскую карту оставила на хранение «подруге» Марьяне. Та убедила её, что необходимо всё скрыть от мужа-обманщика, а что может быть надёжнее, чем один из хорошо защищённых сейфов в посольстве…

– С ума сойти, – пробормотала Люба.

– Но и это ещё не всё, увы. Αпши попросил Наталью кое-что сказать для него на приёме турецкому представителю. И потом представил всё Наталье так, будто она не поняла суть инструкции и выдала государственную тайну. Запугал. Теперь она была у них на крючке. Тебе об этом сказать боялась.

– Поэтому она настаивала на том, чтобы скорее уехать из Ирана и вообще вернуться в Москву. Сволочи! – прошипел я.