Любовь в Венеции. Элеонора Дузе и Александр Волков

Думаю, под именем госпожи М.[аркетти] […]

Итак, тремя письмами: «Дрезден, до востребования», если необходимо. Если нужно, телеграфируйте сюда до четверга, до четырех часов – Софи уедет в одиннадцать.

Если Труатре захочет – можно выехать в тот же день на любом поезде, в какое-нибудь местечко в часе езды. Но нужно сразу написать. Ибо письмо прибудет в Вену в понедельник вечером, а письмо, написанное в понедельник вечером, придет сюда только в среду.

Наконец-то появилось время, потому что Софи уедет только поздно вечером в четверг.

Спасибо за добрые слова в последнем письме.

Спасибо [без подписи]

* * *

[13.11.1892; Венеция-Вена. Телеграмма]

ЕСЛИ НЕ НАПИСАЛИ, ТО НЕ ПИШИТЕ И ЖДИТЕ ПИСЬМА, ОТПРАВЛЕННОГО СЕГОДНЯ, ОТВЕТЬТЕ

Перевод с французского Ольги Никандровой

Венецианские вдохновения

Послесловие переводчика

Биография человека, даже величайшего гения, интересна только в связи с эпохой, в которой он жил и творил. Так что это целое исследование, которое необходимо провести – и именно это исследование является самой интересной частью[532].

А.Н. Волков-Муромцев

Итальянскую часть «Мемуаров» Александра Николаевича Волкова-Муромцева мы презентовали 25 марта 2021 г. – в день 1600-летия Венеции! Любовь к этому волшебному городу вдохновила несколько лет назад взяться за перевод историй русского художника, не только владевшего палаццо на Большом канале, но и воспевшего Венецию в своих многочисленных акварелях, к сожалению, не известных на его родине.

Принимая решение продолжить работу над очередной[533], связанной с Александром Волковым и Элеонорой Дузе, историей, я была движима и мыслью, выраженной в данном эпиграфе, поэтому приятно удивилась, когда, в процессе работы, увидела эту фразу Волкова в письме, в котором он дает советы Дузе с чего начать, чтобы приступить к написанию биографии ее знаменитого деда[534]. Далее он пишет: «наверняка повсюду должны быть следы, а каждое незначительное письмо прошлых лет становится сегодня бесценным документом»[535]

.

И это именно так. Прошедшие эпохи открывают свои тайны, когда читаешь мемуары, почти всегда приводящие к последующим дополнительным поискам деталей о жизни тех или иных персоналий и событий. В скольких таких «незначительных» письмах порой обнаруживаются важные для исследователя факты! Какой трепет охватывает, когда попадаешь в архив и лично соприкасаешься с письмами, которым больше века. А когда из такого письма вдруг вылетает засушенный цветок – как было, когда я перебирала письма Волкова к Дузе в римском архиве, – это непередаваемая эмоция! Подумать только – этот хрупкий полевой цветок, сорванный в XIX веке влюбленным Александром и отправленный в конверте Элеоноре – вот он, реальный, осязаемый, – а людей, державших его в руках, давно нет…

Сама история обнаружения писем, которые, к счастью, попали в достойные руки, вдохновляет на новые поиски и исследования.

В «Мемуарах» и письмах Волкова встречается такое количество известных дворянских фамилий, что постепенно втягиваешься и в изучение их биографий и роли в истории, ощущая при этом, насколько тесны были связи культурной элиты России и Европы XIX века.

Интересны детали быта того времени, к примеру, – скорость доставки писем из Европы в Россию – в конце XIX века они доходили за два дня! (В наше время для этого потребуются, как минимум, две недели!). Впечатляет и свободное пользование автомобилями, и частота перемещений из города в город, из страны в страну, причем, не только Дузе, вынужденной жить почти постоянной гастрольной жизнью, но и самим Волковым.

Об Элеоноре Дузе написаны десятки книг на разных языках. Здесь же мы видим новый материал, о котором почти ничего не было известно даже исследователям ее творчества. Поэтому у меня присутствовал и интерес первооткрывателя для российской читательской аудитории. В своих «Мемуарах» Волков описывает знакомство и отношения с Дузе как чисто дружеские. И вот, в начале нашего века в Австрии случайно обнаруживаются его письма к ней, говорящие о совершенно ином, – романтическом характере их отношений!

Отмечу, что, когда в процессе перевода «Мемуаров» я внимательнее посмотрела на известный портрет Дузе в анфас, выполненный Волковым, то увидела в нем гораздо больше, чем дружеское отношение художника к модели. Мелькнула мысль: изобразить так мог только влюбленный человек! Но, поскольку в тексте Волкова не было ни малейшего намека на чувство к актрисе, и, учитывая его семейное положение – семья жила в том же палаццо, – это впечатление забылось. Вспомнилось только теперь, когда были прочитаны его письма к Дузе.