Любовь за деньги и без

Я вроде бы и слушала Пахомыча, и даже соглашалась с ним, но думала совсем о другом. Сперва мне казалось, что произошедшее с Васей — просто несчастный случай на почве раздолбайства. Ведь Сычик — обыкновенный новорусский мажор, считающий себя хозяином вселенной. Гонял по городу пьяным на безумной скорости, поскольку не умеет просчитывать последствия своих поступков, за что и поплатился. Но вдруг вспомнилась последняя фраза Васеньки: «Я очень тебя люблю, Ника! Больше жиз…» И подумалось: что, если это было сказано не просто ради красного словца? В последние месяцы я считала себя в безопасности, поскольку не встречалась ни с кем из Студневых, а вот Васенька видел отца каждый день и вполне мог что-то узнать, услышать — или просто почувствовать вещим сердцем влюбленного. При этом хоть как-то повлиять на ситуацию бедняга Сычик был не в состоянии. Даже угроза уйти из дома не подействовала бы на старшего Студнева, наоборот, укрепила бы его стремление поскорее устранить источник неприятностей, то есть меня. Так что несчастный влюбленный Васенька вполне мог прийти к выводу, что способен защитить любимую лишь одним-единственным способом — уйти из жизни самому, чтобы вывести из-под удара меня…

Говорить о своих догадках Пахомычу я не стала. Просто подошла к столику, взяла стакан и выпила. Коньяка там действительно было немного, но мне хватило.

Глава 3

В бывшем Странноприимном доме

Увидеть московские и подмосковные дороги абсолютно пустыми мы, наверное, сможем, лишь если случится зомби-апокалипсис или ядерная война. Так что, по-моему, лучше принимать пробки как неизбежное зло, расслабляться и получать от них удовольствие. Не стал исключением и этот страшный вечер. От дачи Пахомыча до Склифа мы ехали час с небольшим.

Я понимала, что нужно воспользоваться шансом и поспать: позже времени для этого может и не найтись. Но сна не было ни в одном глазу. Я думала о поступке Сычика и никак не хотела с ним смириться. Глупо, правда? Парень уже все решил и сделал, принес себя в жертву и находился между жизнью и смертью, а я стояла на обочине прошлого и все еще орала: «Не смей!» Идиотизм высшей пробы, но так уж устроены люди. Они обожают перекраивать прошлое — точнее, пытаться, поскольку в реальности это неосуществимо. Можно сколько угодно возмущаться, но минувшее не изменишь. Не потому ли мы так любим данное занятие, что точно знаем: как бы громко ни верещали, все равно не повлияем даже на самую ничтожную малость? А вот настоящее и тем более будущее изменить вполне реально, однако этого мы не делаем, даже когда в силах…

Я опять попробовала заснуть — и снова безуспешно. Вдруг вспомнила свой сон о том, как на американских горках въезжаю в стену, и испугалась до озноба, сама не зная почему. А потом в памяти внезапно всплыли слова гибэдэдэшника Андрея: «Въехал прямо в отбойник…»

И вот тут мне стало по-настоящему жутко. Студневу-перу проще всего было бы убить меня, подстроив автомобильную аварию. Я практически никогда не вожу машину, хотя и умею, но суровый депутат вряд ли расстроился бы, если бы отправил на тот свет не только меня, но и моего шофера. Одну шлюху укокошить или еще и ее водилу — какая разница?

И, судя по всему, мы погибли бы, на полном ходу врезавшись в стену, или в отбойник, или в дерево, или в грузовик — в общем, в какую-то преграду. Отличие от моего сна лишь одно: ехали бы мы не в расписной машинке в парке развлечений, а в самом настоящем автомобиле. Тогда получается, что Вася принял на себя не только мою смерть, но и наиболее вероятный способ, которым бы я погибла?

Меня снова затрясло. Окончательно поехав крышей, я задумалась, почему подсознание, предупреждая меня во сне о смертельной опасности, показало ее в искаженном виде — американскими горками, а не московским или подмосковным шоссе.

Поразмышляв некоторое время о столь таинственных материях, я, к счастью, все же опомнилась и приказала себе не увлекаться дешевой мистикой. Скорее всего, мое подсознание вообще ничего не знало об опасности, а просто сигнализировало, что, с его точки зрения, я живу неправильно и это может привести к весьма жутким последствиям. Вот и все. Никакой мистики.

Похоже, я все-таки уснула, поскольку Диме пришлось трясти меня за плечо, когда машина, наконец, подъехала к бывшему Странноприимному дому. Дима остановился на стоянке и проводил меня в регистратуру.