Любовь за деньги и без

Признаться, я редко бываю в больницах и представляю их себе в основном по голливудским фильмам и сериалам. Тут все было иначе — никакого снующего туда-сюда персонала, никаких каталок с изувеченными телами и криков «Быстро в операционную!». В помещении почти пусто — все-таки на дворе уже глубокая ночь. Но даже в этот поздний час больница тихо и ровно гудела как работающий механизм. Склиф, похоже, никогда не спал. Здесь отгоняли Смерть от людей — запирали все двери, заваривали все щели, — а она так и норовила проникнуть в малейшую прореху, оставшуюся незамеченной. Эта ежедневная, еженощная, ежеминутная и ежесекундная борьба поражала величием и масштабностью. Если бы я была писателем, то сочиняла бы книги исключительно о подвигах реаниматологов. Спасти человека от неминуемой смерти намного сложнее, чем отнять чужую жизнь, и это заслуживает гораздо большего уважения. Увы, читатели обожают истории об убийцах и истребителях всякой нечисти, а борцы со Смертью интересны очень немногим. Почему так происходит, я не знаю. И нет у меня таланта, чтобы это изменить…

Похоже, я опять впала в какой-то ступор. Когда пришла в себя, обнаружила, что сижу, прислонившись спиной к стене, а Дима склонился надо мной и сообщает:

— Я все выяснил. Василий Анатольевич Студнев сейчас находится в операционной отделения сочетанной травмы. В общем, его оперируют. Доставили в тяжелом состоянии, но прогнозы обнадеживающие…

— А я смогу его увидеть? Когда это все закончится? — с надеждой спросила я, и Дима энергично помотал головой.

— Что вы, конечно нет! Не пустят ни за что. Да и ему не до вас будет, если честно. Пока от наркоза отойдет, пока то да се…

— И что же делать? — растерянно поинтересовалась я.

Дима пожал плечами и присел рядом:

— Ждать. Операция закончится, в регистратуру сообщат о состоянии больного. Правда, когда это случится, неизвестно.

Тут у Димы зазвонил телефон, и я уже по одному его «Алло» догадалась, что это Пахомыч. О чем они говорили, я не поняла: Пахомыча слышно не было, а мой спутник отвечал коротко, в армейском стиле:

— Да. Так. Да. Сделаю.

Закончив разговор, Дима вздохнул и нервно оглянулся по сторонам.

— Что случилось? Новый приказ от начальства? — предположила я.

— Ага, — мрачно кивнул он. — Спозаранку надо будет смотаться в одно место. Так что поспать мне сегодня не светит. Ну, ничего, я привычный.

— Нет, это не дело. Так нельзя! Я сейчас позвоню Пахомычу. Попрошу дать тебе отгул на сутки.

— Не надо, — твердо ответил Дима. — За такие деньги, которые мне платят, можно и недоспать иногда.

— А потом угодить в аварию! — не выдержала я. — Если Пахомыча ничему не научил сегодняшний вечер, то я фишку срубила.

— Все под Богом ходим, — невесело ухмыльнулся Дима. — Я вот с войны живым вернулся. А пока жив, деньги нужны всегда. И с начальством ссориться неохота. Пахомыч еще не из худших.

— Тогда давай так, — этот вариант мне не слишком нравился, но другого выхода я не видела. — Димочка, спасибо огромное за помощь и за поддержку, но дальше я сама справлюсь. Неизвестно, сколько времени здесь проведу, так что, чем торчать тут без дела, отправляйся-ка лучше домой в теплую постельку и поспи хоть пару лишних часов. Я достаточно взрослая девочка, чтобы вызвать себе такси. Не пропаду.

В первый миг у Димы загорелись глаза, но он быстро сник:

— Да ты что! Пахомыч меня живьем сожрет, если узнает.

— А мы ему не скажем, — подмигнула я. — Это будет наша маленькая тайна.

— Шила в мешке не утаишь.

— Если правда все же всплывет — вали все на меня. Я подтвердю… то есть подтвержу.

Дима смотрел на меня с явным недоверием — похоже, размышлял, не задумала ли я какую-нибудь подляну. И молчал.

— Слушай внимательно, дорогуша, — сказала я, начиная терять терпение. — У меня ведь тоже права есть, просто с машиной возиться неохота. И я их не покупала, а честно получила в автошколе. Инструктор нам тысячу раз повторял, что сонный водитель не менее опасен, чем пьяный. Я не хочу приезжать сюда еще и к Пахомычу. Сечешь, бро?

— Секу, сис, — Дима ухмыльнулся, видимо, все же решив, что мне незачем устраивать ему подляны. — Тогда я это…

— Ага, — я тоже попыталась улыбнуться, но вышло как-то не очень. — И это, и то. Да побыстрее! Время-то идет.

— Спасибо, подруга, — он бодро вскочил на ноги. — С меня причитается.

— Покатаешь меня как-нибудь по Москве. Покажешь столицу понаехавшей! — бросила я ему в спину. Но Дима, похоже, меня уже не слышал.

Ждать пришлось долго. Через час или два я все-таки задремала, сидя в неудобной позе, но, к счастью, без всяких снов. Проснулась от шума и голосов — похоже, у дежурных в регистратуре была пересменка. Дав вновь заступившей на вахту сотруднице немного времени, я подошла и поинтересовалась, нет ли новостей о Василии Студневе.

— Прооперировали его ночью, — сообщила дежурная. Как будто я этого не знала!

— И как он, как?

— Состояние стабильное. Сейчас он в ОИТ.

— Где, простите?

— В отделении интенсивной терапии.

— Его можно навестить?

— А вы ему кем приходитесь?