Люди и чудовища

– Я не могу! – прошептала она. – Не могу выйти!

Керс-или-не-Керс остановился, его лицо исказилось в гримасе.

– Как вывести тебя отсюда?

– Я не знаю.

– Тогда я́ узнаю, что это за магия, и заставлю ее подчиниться. Я сильное. Я сумею.

Он протянул руку, провел пальцем по ее щеке – и чешуйки на ее лице и теле шевельнулись отзываясь. Так они отзывались только…

Да, это действительно был не Керс. Это был ее Уррий.

Магия пела в теле человека, которое теперь принадлежало Существу. Магия отзывалась с такой же готовностью, как прежде чешуя. Но стены этого дворца были пропитаны чужой магией. И эта чужая магия была сильнее.

Существо подошло к стене темницы и прижало ладони к камню. Находиться здесь было больно, касаться стен еще больнее, но Существо терпело. Изменение

научило Его терпеть, а заключение в невидимой клетке – не рваться напролом.

Собственная магия Существа сказала: камни в этих стенах скреплял особый раствор. Нет, раскатать эти стены по камню было невозможно – раствор оказался крепче самих камней. Разрушить камни? Существо сжало правую руку в кулак – и тот камень, который был ближе всего, пошел трещинами и осыпался песком.

За спиной Существа вскрикнула Нисса. Существо развернулось и торопливо подбежало к ней – на щеке Ниссы кровоточил глубокий порез.

– Это… – Существо коснулось раны, приказывая Своим чешуйкам залечить ее и пытаясь понять, откуда эта рана взялась.

«Старая магия. Стены темницы и тело Ниссы связаны». – Голос Керса прозвучал слабо, глухо, но достаточно внятно.

Существо потянулось внутрь Себя, где пряталась душа двуногого. Ощущения ужаса и отчаяния, исходящие от предателя, стали слабее, как и то безымянное нечто, ядовитое и заразное. Предатель не лгал, это Существо могло сказать с уверенностью. Значит, разрушив темницу, Существо убило бы и Своего собственного человека.

Злые, злые маги! Существо обязательно накажет их – потом.

«Как вывести Ниссу отсюда?» – спросило Существо человека и всмотрелось в ток его мыслей. Образы, чувства, ощущения – все сплеталось в единый узор, и любая ложь проявлялась на этом узоре ярким пятном.

«Самому никак, – пришел тихий ответ. – Сможет только старший тэрэсэ столицы».

Слова были правдивы, но столько чувств пряталось за узором мыслей, что Существо не сразу сумело с ними разобраться.

Надежда на спасение, робкая, крохотная.

Ненависть, направленная на Существо.

Гнев.

Отчаяние.

И еще одно чувство, новое, которое Существо у Керса еще не видело. Чувство, направленное на Ниссу – горько-сладкая печаль-радость-боль.

«Где этот старший тэрэсэ? Как мне его найти?» – спросило Существо.

«Он покидал столицу, но уже должен был вернуться. После такой катастрофы…»

Катастрофа – это когда Существо разбило барьер. Недаром злые маги правителя сбежали Вратами – испугались!

Должно быть, Существо думало слишком громко и отголосок мыслей долетел до двуногого, потому что чувства того изменились, окрасились удивлением.

«Говори», – велело Существо.

«Мы, тэрэ, не можем перемещаться Вратами без прямого приказа наместника или Сияющего Ока».

«Наместник тоже находится в столице?»

«Нет, он…»

«Тогда Сияющее Око. Он был с магами? Он приказал им открыть Врата и ушел с ними?»

Пауза. Неуверенность. Обрывки мыслей. Обрывки размышлений о том, что бегство правителя могло значить для Керса, для его шансов освободиться. Попытки скрыть эти размышления от Существа.

Существо не торопило человека. Существо ждало.

«Возможно, – наконец прозвучал ответ. – Сияющее Око действительно мог уйти. Он очень бережет свою жизнь».

«Пусть так, – сказало Существо. – Я найду его потом, и мы наконец поговорим. А сейчас мне нужен старший тэрэсэ».

День пылал.

Солнце плавилось само и плавило землю.

Тварь позволила Керсу видеть. Позволила слышать и ощущать. Но все чувства работали иначе, чем человек привык, чем помнил. Мир звучал иначе – каждый звук выделялся. Глаза видели дальше и различали больше цветов. Запахи окружали, накатывали волнами с каждым порывом ветра. И тварь, в отличие от Керса, знала значение каждого запаха, каждого звука. Знала, что означало каждое странное ощущение внутри измененного тела человека. Например, этот ток, похожий на ток крови, но слишком медленный.

«Это течет яд», – сказала тварь.

Яд? Если бы тело все еще принадлежало Керсу, он бы споткнулся. Какой яд? Откуда?

«Не отвлекайся. – Человек почувствовал растущее недовольство твари, и перед глазами на мгновение появилась черная пелена. Предупреждение. – Ты думаешь не о том».

Не о том. Керс усилием воли заставил себя думать о приказе твари, а не обо всем остальном.

День пылал, равнодушно и тихо.

И во дворце тоже было тихо, слишком тихо. Не скользили мимо слуги, не стояла в коридорах стража, не шагали гордые тэрэ, не толпились чиновники, пришедшие с докладами.

«Боятся, – сказала тварь. – Попрятались. Этот старший тэрэсэ точно здесь?»

И, словно услышав вопрос, старший тэрэсэ шагнул из-за очередного поворота.

Глава 22

В лагере было все как обычно – если не считать мажонка, лежащего на земле без сознания, с залитым кровью лицом, и растерянных наемников рядом с ним.