Люди суземья

В белой рубашке и черных брюках, в сверкающих полуботинках и в шляпе Василий Кирикович совсем не походил на рыболова, да и шел он по тропке, круто сбегающей к озеру, настолько осторожно, что Герман опять подумал о том, насколько привык отец оберегать себя от малейшей случайности. Ведь даже бабка и та бойко спускается к озеру по этой тропинке, а дед Митрий запросто бегает за своими телятами по косогору, где берег еще круче. Подошли к лодке. Василий Кирикович подозрительно оглядел ее, спросил:

— Как она, не очень протекает?

— Нисколечко.

— И устойчивая?

— Как теплоход!.. Да ты не беспокойся, на этой посудине я гарантирую тебе абсолютную безопасность!

Они спустили лодку на воду, и Герман придержал ее, пока отец влезал в дощаник и пробирался на корму, потом оттолкнул лодку от берега и лихо заскочил в нее.

— Грести уж придется тебе, — сказал Василий Кирикович. — Для меня это, пожалуй, тяжеловато.

— А для меня — удовольствие!

В тайных планах Германа, когда он собирался на эту рыбалку, именно гребля занимала центральное место: ему еще никогда не приходилось сидеть за веслами, и, чтобы не оконфузиться перед Петром и Катей, нужно было хоть немножечко потренироваться. Герман надел весла на уключины, сел поудобнее, уперся ногами о шпангоут.

— Итак, куда?

— Давай прямо. Немного отплывем, а потом завернем вдоль берега направо.

— Есть, капитан! — широким взмахом Герман занес весла за спину и ударил ими по воде. Правое весло врезалось глубоко и будто увязло, зато левое скользнуло лопастью по поверхности и окатило брызгами Василия Кириковича.

— Ты поаккуратней!

— Маленький душ. Для освежения, — нашелся Герман, но второй гребок сделал осторожнее, плавно; лодка тронулась.

Очень скоро Герман понял, что гребля не такое простое и легкое дело, как казалось во время ловли дорожками. Он почувствовал, насколько упруга и неподатлива вода: при заглубленных веслах нужно немалое усилие, чтобы разрезать лопастью ее толщу, если же весла не заглублять, вода расплескивается и гребок получается холостым.

Медленно, зигзагами лодка все же подавалась вперед. Василий Кирикович вытягивал шею и вглядывался вдаль, отыскивая глазами хорошо запомнившиеся с детства зеркальные пятна спокойной воды, — где на поверхности такое пятно, там и шолли.

— Вижу! — воскликнул вдруг Василий Кирикович и приподнялся на скамеечке.

Герман оглянулся.

— Левее смотри, левее! Видишь, вода блестит?

Но Герман ничего не увидел. Ему казалось, что вода везде блестит одинаково.

— Ладно, ты греби, я подскажу!.. Неплохое должно быть место. И от берега далековато. Правым поднажми. Еще! Вот так. Теперь — прямо...

Ему вспомнилось, как он подростком таскал на удочку окуней и плотиц где-то здесь, в больших и густых травах, и почему-то подумалось, что впереди именно те травы. Его охватило волнение.

— Потише. Не булькай. Подплывем аккуратно, чтобы не спугнуть рыбу, — шепотом предупредил он сына. — Еще гребок!.. Так, так... Довольно!

Герман осторожно убрал весла, а лодка еще продолжала медленно двигаться вперед. В воде показались длинные плети травы с продолговатыми желто-коричневыми листьями.

— Очень хорошие травы! — удовлетворенно прошептал Василий Кирикович и сделал порывистое движение, будто хотел что-то взять со дна лодки. — Постой, а чем причаливать? — он растерянно посмотрел на сына.

— Что? — не понял Герман.

— Я говорю, как причаливать? Шеста-то нет!

— А-а!.. — Герман сообразил, в чем дело.

Плыть за шестом на берег ему совсем не хотелось — неумелая гребля силой одних лишь рук быстро утомила его, и он предложил причалить удилищем.

— Ты будешь удить, а я — загорать и осваивать твой опыт. Идет?

— Ладно, — согласился отец, — в самом деле, не плыть же на берег. А ловить будем по очереди.

Пока Герман чалился, Василий Кирикович выбрал из банки червя покрупнее, старательно насадил его на крючок и сделал первый заброс. Едва насадка затонула, поплавок вздрогнул и часто-часто закивал. Подсечка. Пусто.

— Это плотичка, — шепотом сказал Василий Кирикович и поднял указательный палец. — Ее выловить не так-то просто.

Подсечки следовали одна за другой, но вытащить рыбу не удавалось. Василий Кирикович начал нервничать.

— Мелочь! А червь крупный, вот и не могут взять, — объяснял он свою неудачу, отыскивая в банке насадку помельче.

— А по-моему, ты рано дергаешь, — предположил Герман.

— Ну да! Наоборот, запаздываю. Надо сразу, вот так! — он подсек, едва поплавок кивнул первый раз, и опять пусто. — Ну что ты скажешь! Обманывают...

Герман, поначалу с интересом следивший за уженьем, снял рубашку и растянулся на скамеечке.

— Когда вытащишь — разбуди, — сказал он.

— Ыгы, ыгы!.. — послышалось в ответ странное мычание.

Герман привстал, повернул голову и увидел, что отец кого-то тащит. В следующее мгновение в лодке трепетала, сверкая на солнце, большая плотица.