Люди земли Русской. Статьи о русской истории

В Нью-Йорке вошли в моду сумочки и туфельки из змеиной кожи, и московская «Вечерка», наиболее живая из всех газет СССР, сообщила об этом новом проявлении «гнилости буржуазного строя».

Три этих, казалось бы, несвязуемых факта сплелись, и в результате дали характерный для уродливости советской жизни гротеск.

Профессор очень хотел для разработки «своей» темы съездить в Каракумы, но прекрасно знал, что для изучения жизни каких-то букашек ему ни копейки не дадут. Собственных же средств на поездку у него, конечно, не было. По прочтении заметки в «Вечерке», перепечатанной, кажется, «Правдой Востока», профессор составил смелый план: заинтересовать, кого следует, выгодами экспорта кожи варанов, получить за счет этой безобидной ящерицы средства на поездку для изучения ее биологических особенностей и способов промышленной ловли, а поездку попутно использовать для работы над пленившими его насекомыми.

Задумано – сделано! Эффект превзошел ожидания. Большевики падки на все из ряда вон выходящее, как дикари на блестящие бусы. Средства на экспедицию были отпущены во внеплановом экстраординарном порядке, но узнавшие о варанах заправилы Внешторга не захотели дожидаться результатов профессорских изысканий и дали циркулярную директиву Средазкоопсоюзу о немедленной, срочной заготовке варанов. Средазкоопсоюз – колоссальная государственная торговая система, ведущая в Средней Азии не только снабжение населения всевозможными товарами, но и заготовки местной продукции, скупку ее у населения и по твердым, и по вольным ценам. Фактории его сети раскинуты по всей Средней Азии. Его работники, конечно, не могли ослушаться приказа Москвы и тотчас приступили к его выполнению.

Вот тут-то получился гротеск, очень похожий на тот, который дал безвременно погибший писатель Булгаков в своем замечательном рассказе «Роковые яйца».

Инструкция была дана по телеграфу в то время, когда инструктора препарирования (обдирания) варанов еще только подыскивались. Специальность – редкая, и найти их было нелегко.

А в Каракумских кишлаках и кочевых аулах заготовки шли полным ходом. Обольщенные обещанным полуфунтом леденцов мальчишки рыскали по степи, захлестывали петлями беззащитных варанов и тащили их во дворы факторий.

В мозгах главков рисовались сногсшибательный прибыли: звонкие доллары в обмен на дрянные паточные леденцы!

В «советской действительности» картина была иной. Наполнившие дворы факторий ящерицы хотели есть. Кормить их в планы не входило, но они внепланово нападали на сваленные во дворах грузы: рис, муку, сахар, кишмиш и уничтожали их с поразительной быстротой.

Телеграф ожесточенно работал, завы факторий рвали на себе волосы и ругались на всех языках и наречиях Средней Азии. Но Москва не хотела сдаваться. Уж очень заманчиво блестели американские доллары.

Кончилось тем, что глава Средазкоопа Зеленский, вопреки воле Внешторга, приказал выпустить всех варанов и угнать их подальше в степь, а убытки списать в графу непревиденных расходов.

Кашкарову эта история сошла благополучно, во вредительстве его не обвинили, т. к. НКВД в это время «накапливало материал» против Зеленского, который был расстрелян вместе с Рыковым в 1937 г.[119]

Но до этого финала было еще далеко. Пока все смеялись. Смеялся, рассказывая мне это (не для печати, конечно) сам Зеленский. Что ему до пущенных на ветер миллионов народных рублей? Смеялся Кашкаров, собравший, наконец, нужных ему букашек. Смеялись и завы факторий, крепко погревшие руки на внеплановом кормлении варанов, и мальчишки, нежданно-негаданно получившие недоступные им леденцы…

«Научная авантюра» проф. Кашкарова не бросает на него тени. Он не имел личных материальных выгод. Но обычно спекуляция на науке или ее плодах ставит иные цели. Характерен такой случай.

В прошлом веке в Ташкент, вследствие какой-то чисто семейной истории, был сослан великий князь Николай, кажется, Константинович[120]. Это была бурная, деятельная натура. Он построил себе в Ташкенте дворец, теперь – музей, наполнил его картинами хороших художников, в саду устроил зверинец со львами и тиграми, но, главное, восстановил за свой счет древнюю, разрушенную ирригационную систему Голодной степи, превратив пустыню в огромный плодородный оазис – теперь широко разрекламированный совхоз-гигант Пахта-Арал. На этом он не остановился и разработал вместе с инженером Анненковым грандиозный проект возвращения Аму-Дарьи в ее старое русло – Узбой, выходящий в Каспийское море. Осуществление этого проекта вернуло бы к жизни гигантскую площадь пустыни. Война помешала началу работ. В 1918 г. великий князь умер, Анненков затерялся в вихрях революции, а проекты, сметы и чертежи работ попали, вместе со всем имуществом князя, в Средеднеазиатский музей. Там, в архивном хламе, нашел их в середине 20-х гг. ловкий инженер ирригации Ризенкампф[121]. Он выдал себя за автора проекта, получил за него очень крупную сумму в тогда еще веских червонцах и стал главой грандиозного строительства.