Людовик XVI и Революция

Однако враги юного Мирабо сочли это недостаточным, а врагов у него было не меньше, чем у Геракла. Они убедили маркиза, что установленный им режим воспитания чересчур мягок и что его сын заслуживает исправительного дома; позднее они отважились предложить в этом качестве замок Иф.

Второго июня 1764 года отец Мирабо пишет его дяде:

«Ты знаешь благородную и едва ли не романтическую душу Сигре. Он поддается пронырливой и неутолимой натуре этого негодяя; он очарован им, околдован; он расхваливает его память, впитывающую все подряд, но не желает при этом понять, что песок тоже воспринимает все отпечатки, и речь идет не о том, чтобы воспринять, а о необходимости удержать и сохранить. Он превозносит доброту его сердца, он хвалит его попугаичье остроумие; в конечном счете он мне его доконает, и я поневоле окажусь ему в этом помощником».

Несколько недель спустя маркизу удалось избавиться от графа. Он переводит дух:

«Мой несносный сын наконец-то жительствует в месте, куда более соответствующем его заслугам. Мне хотелось отшлифовать его личность посредством общественного воспитания. Я поместил его к аббату Шокару [военный пансион в Париже].

Человек этот крут по характеру и в случае нужды щедр на наказания: я просил его не экономить на них. Если же, после того как этот последний опыт будет проведен, исправления, как можно предположить, не случится, я непременно отправлю сына в чужие края.

Впрочем, не желая, чтобы имя, облаченное немалым блеском и славой, марали на скамьях исправительной школы, я велел, чтобы этого строптивого, хныкающего и без всякого толка мудрствующего господина зачислили туда под именем Пьера Бюффьера; я сказал ему, что имя Мирабо надо завоевать и что я верну ему это имя лишь при наличии достаточных на то оснований».

Итак, отныне граф де Мирабо всего лишь Пьер Бюффьер. Аристократа вынудили отказаться от своего дворянского звания и сделали его простолюдином; ну что ж, в надлежащее время он вспомнит, кем тогда стал.

Принц де Конти посещает военный пансион аббата Шокара и застает там Мирабо. Ему представляют Пьера Бюффьера; он расспрашивает его и видит в нем по отношению к себе высокомерие, которое его удивляет.

— А что ты сделаешь, если я дам тебе пощечину? — спрашивает принц у молодого человека.

— Подобный вопрос был бы затруднительным до изобретения двуствольного пистолета, — отвечает принцу молодой человек.

Мирабо взрослеет, скоро ему исполнится восемнадцать лет. Маркиз решает сделать из него военного человека и пишет графу дю Сайяну:

«Ваш шурин скоро переменит помочи: он поступит в довольно суровую школу, на которую указал мне маркиз де Бёврон. Ему предстоит служить в Беррийском кавалерийском полку, под начальством молодого маркиза де Ламбера, человека исключительного, внушающего страх своей требовательностью; он берет подобных молодых людей в качестве добровольцев и держит их в железных руках».

И действительно, 19 июля 1767 года Мирабо зачислен в полк маркиза де Ламбера; само собой разумеется, что он по-прежнему носит имя Пьер Бюффьер.

Впрочем, это положение ему нравится; позднее он напишет г-же дю Сайян, своей сестре: