Так что обладайте огромным талантом, чуть ли не гениальностью; сочините комедию, которая навсегда останется образцом интриги и своеобразия, — и вот те плоды, какие вы пожнете.
Справедливости ради надо сказать, что автора звали г-н Карон де Бомарше.
От человека талантливого перейдем к человеку гениальному.
X
Мы упоминали Мирабо как одного из людей, занимающих выдающееся место в этой эпохе, столь богатой на выдающихся людей.
Мирабо находится в тюремном заключении в Венсене.
Он уже знаменитость — знаменитость странная, скандальная, знаменитость, в которой никто не прозревает еще трибуна 1789 года и законодателя 1791 года, но в которой все угадывают нечто огромное, чему суждено однажды ярко вспыхнуть.
Остановимся ненадолго на этой личности. По прошествии пяти лет мы снова встретимся с Мирабо, и ко всему тому, что мы скажем здесь о нем, нам уже не надо будет возвращаться.
Оноре Рикети Габриель, граф де Мирабо, родился 9 марта 1749 года.
Теперь ему тридцать пять лет.
Чтобы лучше понять этого странного человека, следует читать не произведения самого Мирабо, а замечательные письма его отца к его дяде. Это прекрасный литературный труд о великом ораторе, написанный великим писателем.
Мать Мирабо едва не лишилась жизни, производя его на свет.
По какой причине?
Спросите об этом врача. Голова ребенка была чересчур большой, и к тому же он родился с искривленной ногой — и это человек, который ногой пошатнет трон!
Он родился с короткой уздечкой языка — и это оратор, который своими речами возбудит весь народ!
Приходится вправлять ему ногу, подрезать ему уздечку; в отличие от Генриха IV, он родился не с двумя резцами, а с двумя коренными зубами.
В кормилицы ему дают властную женщину, бодрую и могучую кузнечиху, которая испробовала двух мужей, не сумевших, по словам маркиза де Мирабо, продержаться долго, и, несмотря на свое вдовство, продолжает держать кузницу и от нечего делать бьет молотом по наковальне, чтобы укрепить руку.
Десятого февраля 1750 года маркиз де Мирабо, отец нашего мальчугана, пишет бальи де Мирабо, своему брату:
В возрасте трех лет у Габриеля — это имя дал ему отец — начинается сплошная и чрезвычайно злокачественная оспа, губительная настолько, насколько это возможно: она покрывает бороздами, пятнами и рытвинами лицо ребенка; мать накладывает на все эти раны мазь собственного изобретения, которая оставляет отпечаток уродства на его щеках, изборожденных рубцами и словно опаленных молнией.
Он происходит из племени титанов, пытавшихся штурмовать Олимп.
И потому отец пишет дяде ребенка: