Читаем Людовик XVI и Революция полностью

«То, для чего я рожден, если только я не заблуждаюсь, это военная карьера, ибо только на этом поприще я хладнокровен, спокоен, весел, сдержан и сам ощущаю, что становлюсь взрослее».

Так что все складывается хорошо. К несчастью, вояка играет и проигрывает сорок луидоров.

— О, вот достойный образчик породы своей матери! — восклицает маркиз. — Он промотает два десятка наследств и дюжину королевств, если они попадут ему в руки! Но долго я такого терпеть не стану: тюремная камера похолоднее и понадежнее умерит его аппетиты и заставит его похудеть!

Как видите, на горизонте уже маячат очертания замка Иф!

Но пока его отправляют на остров Ре. Предлагали отослать его в голландские колонии, в Суринам, откуда он уже не вернулся бы, и тогда, как выразился бальи, хотя бы появилась уверенность в том, что никогда более не придется видеть беднягу, рожденного для того, чтобы огорчать своих родителей и позорить свой род.

Однако г-н де Шуазёль выступает против этой ссылки, которая кажется ему чересчур строгой для молодого человека. Он предлагает поручить Пьеру Бюффьеру доставить в Ла-Рошель приказ маршалу де Сеннетеру, который велит арестовать его и препроводить на остров Ре.

Вот так же и Кромвель однажды вечером захотел уехать на Ямайку, но король Карл I воспротивился этому.

Отпустите Кромвеля на Ямайку, отправьте Мирабо в Суринам и попытайтесь сказать нам, к каким изменениям в истории Англии и истории Франции привело бы отсутствие одного в Долгом парламенте, а другого — в Учредительном собрании.

За какие же проступки Мирабо был сослан на остров Ре?

Он проиграл сорок луидоров.

Он был любовным соперником своего полковника, отказавшегося дать ему удовлетворение.

И, наконец, доведенный до крайности грубой карикатурой, которую маркиз де Ламбер то ли сделал на него, то ли велел сделать, он, находясь на дежурстве, покинул свой пост и вернулся в Париж.

— Ну что ж, это кровь Мирабо, — произносит отец, время от времени ощущавший, что питает к молодому распутнику чувство, которое он называет слабостью.

«Я знаю нашу вспыльчивую породу, — пишет он графу дю Сайяну, — и мне вспоминается юность бальи, который на протяжении трех или четырех лет не проводил и четырех дней в году за пределами тюрьмы, а обретя свободу, спешил напиться водки и нападал на всех, кто попадался ему на пути, вплоть до того, что его избивали и относили в тюрьму. Однако, при всем том, он был честен до крайности, и его командиры, люди опытные, всегда обещали моей матери, что рано или поздно он станет превосходным человеком».

Но стоит Мирабо очутиться в заключении, как все в крепости, даже сам бальи д’Олан, попадают под его влияние. Он дает Пьеру Бюффьеру разрешение прогуливаться по цитадели, и в это время Мирабо пишет матери:

«Дела мои приняли более благоприятный оборот: бальи д'Олан, комендант острова, ходатайствует об отмене приказа о моем аресте; по-видимому, принято решение о том, что в скором времени я перееду на Корсику».

Он действительно выходит на свободу и встречает офицера, разжалованного за какой-то постыдный проступок. Офицер, который еще до своего суда был знаком с Мирабо, протягивает ему руку; Мирабо убирает свою. Вследствие этого происходит дуэль, и офицер получает удар шпагой.

Эта новость приводит маркиза в ярость. По своему обыкновению он пишет бальи:

«Презренный Пьер Бюффьер вышел из крепости острова Ре во сто крат хуже, чем вошел туда… Он дрался на дуэли в Ла-Рошели, где провел всего два часа, и сквернословил, задевал прохожих, дрался и извергал из себя такое скотство, что ничего подобного свет еще не видывал. Этот негодяй словно убегает от дьявола. Хотя в него их вселилась целая дюжина»

Наконец Мирабо прибыл в Тулон.

Перейти на страницу:

Все книги серии История двух веков

Похожие книги